Extensio

В этих коридорах он уже был один. Никто не последовал за ним на этот уровень. Или, если рассуждать не о ярусах, а о расстоянии от внешней стены, то никто не последовал за ним настолько вглубь. Наверное потому, что ужас здесь уже не казался чем-то вроде ощутимого вожделения голодного каннибала. Здесь ужас стоял в воздухе плотной взвесью, порой Джиму даже казалось, что он задевает его крылом по лицу. К счастью, и сапоги здесь не стучали каблуками по стальным решеткам, они ступали мягко, потому что ступали на мягкое. Да, под ногами Джима было что-то мягкое, словно кто-то старательно замазал решетки битумом и покрыл их сверху пылью, хотя пылью здесь было покрыто все. И еще здесь был запах и свет. Запах был довольно противным - сладковатым и как будто смешанным с аммиаком. А свет казался еще одним оттенком ужаса. Он пробивался из правых проемов, словно кто-то обмазал их фосфоресцирующей слизью.

- Джим, - разнесся по всем закоулкам огромного здания голос полковника Кварича. – Выходи. Тебе некуда деваться. Башня перекрыта по среднему поясу и по верхней четверти. Будет нужно, я перекрою ее через каждый ярус. Не трать ни свое время, ни наше.

- Ну, конечно, - пробормотал Джим, продолжая спускаться. – Главное – не опаздывать на эшафот. Заведи будильник. Причем ты не палач и не глашатай. И чего торопиться? Чтобы не получить замечание? Или тупой топор?

- Ты не уйдешь, Джим, - продолжал вести с беглецом душеспасительную беседу полковник. – Нужно уметь проигрывать. Я начинаю обратный отсчет, после чего перекрываю все внешние коридоры и все переходы между ярусами.

- Да, - пробормотал Джим, спускаясь на очередной ярус и торопясь добежать до очередной лестницы. Прыгать с высоты в четверть мили было бы не слишком заманчиво.

- Десять, - сказал полковник. – Кстати, если тебе показалось, что я грубо с тобой обошелся, готов представить тебе возможность сатисфакции. Сможешь схватиться врукопашную с любым из моих бойцов.

- Однако, - усмехнулся Джим, продолжая спускаться, - это как принять вызов на дуэль, но вместо себя стреляться отправить денщика.

- Девять, - сказал полковник. – Ты же не думаешь, что тебе удастся ускользнуть?

- Думаю именно об этом, - не согласился Джим.

- Восемь, - сказал полковник. – Знаешь, почему рабочие на этой стройке столь безучастны и равнодушны к происходящему? Он все мертвецы.

- Разве мертвецов можно убить? – удивился Джим.

- Семь, - сказал полковник, - они все выходят на работу как в последний раз, Джим.

- Любят свое дело? – не понял Джим, прыгая через ступени.

- Шесть, - продолжил полковник, - потому что через смену или через две становятся частью этого здания.

- Вы их заливаете бетоном? – спросил Джим, зная, что его никто не слышит.

- Пять, - сказал полковник. – И ты станешь частью этого здания, если не выйдешь к моим ребятам.

- Не самый страшный вариант развития событий, но хотелось бы побольше узнать о процедуре, - заметил Джим.

- Кстати, я настолько коварен, что порой мне самому становится не по себе, - засмеялся полковник. – На этом, думаю, счет надо прервать. Блокировка!

Скрежет раздался сразу со всех сторон. Прямо перед Джимом поднялась решетка и перекрыла спуск на следующий ярус. Он ускорился и побежал дальше по коридору, но и здесь откуда-то сверху опустилась тяжелая решетка. Обернулся – тоже самое было и за спиной. Лязганье и звон доносилось отовсюду, и в какой-то миг Джиму показалось, что она находится не внутри огромного здания, а в оболочке жестяной банки, которую огромный великан гонит по каменной мостовой.

Бежать было некуда. Либо в проемы, ведущие наружу, либо в исходящие невыносимым ужасом ходы в глубину здания. Выбор был простым. Джим повернул направо, оказался в длинном коридоре, который становился шире с каждым шагом и уже через какую-то сотню шагов оказался в его устье, где и застыл от невыразимого отвращения и ужаса.

Внутри башни и в самом деле имелся внутренний двор, хотя и перекрытый крышей. Он занимал весь внутренний объем циклопического сооружения. Его верхнее завершение опиралось на толстые, не менее чем в полусотню ярдов толщиной каждая – циклопические колонны, покрытые нержавеющим металлом, внутри которых скорее всего располагались главные лифты и лестницы. Его стены состояли из таких же широких воронок узких ходов, примыкавших друг к другу и создающих ощущение огромных сот. Но главным содержанием пространства внутри башни и одновременно источником света и невыносимого ужаса было нечто живое и безразмерное в его центре. Оно фосфоресцировало и вздымалось серо-лиловой квашней до середины высоты сооружения, обнимало колонны лифтов, подрагивало волнами и бездонными провалами и даже как будто издавало какие-то низкие звуки.