Extensio

Улыбчивый и старательный мистер Смит исчез, а Джиму осталось только рассеянно озираться. Смотреть на посетителей, на майскую Коламбус Авеню, по которой ползли машины, на полицейского, выбравшегося из патрульной машины на той стороне улицы, на продавца хот-догов. Муляж Нью-Йорка. Бред какой-то. Пройти пару кварталов по Сотой улице и оказаться в Центральном парке. Прогуляться по его дорожкам, полежать на свежей траве. Какой же это муляж?

- Простите за ожидание, - вновь появился за стойкой клерк. – Мне пришлось переговорить с боссом. Знаете, он счел ваш интерес слегка странным, но вы один из наших постоянных клиентов, поэтому мы должны относиться со всей серьезностью даже к возможным чудачествам.

- И я вам за это очень благодарен, - поспешил заметить Джим.

- Ну так вот, - продолжил клерк. – У нас очень дружный и проверенный коллектив, посторонних практически не бывает, поэтому всякие странности сразу бросаются в глаза. К тому же идеальная чистота и порядок пострадали. Короче, идите за мной.

Он пригласил Джима за стойку и повел по узкому коридору, который и в самом деле сиял чистотой и какой-то нарочитой строгостью. Идти пришлось недалеко. Клерк остановился напротив входа в туалетную комнату и развел руками:

- Вот.

На белой поверхности было выведено черным маркером одно слово – «Extensio». Надпись была небольшой, все слово можно было прикрыть ладонью, но она казалась объемной и была удивительно четкой.

- Вы только взгляните на это! - вздохнул клерк. – Странность заключается в том, что никто из сотрудников сделать этого не мог. Я, во всяком случае, готов поручиться за каждого. Да, я не могу сказать, что это варварство или вандализм, поскольку никакого серьезного ущерба интерьеру нанесено не было. Но если вы приглядитесь к этой надписи, то заметите, что мы уже пытались ее закрасить. Дважды. Надпись проступает сквозь краску и кажется свежей. И это длится уже неделю. Мы даже заклеивали ее, но наклейки на ней не задерживаются более чем на полчаса. Босс даже подумывает заменить дверь.

- Разрешите? – попросил Джим и провел пальцами по надписи. Она не размазывалась и вообще ничем не отличалась от тысяч подобных надписей на других дверях или стенах. Причем не казалось, что она проступила сквозь краску, хотя следы свежего окрашивания можно было различить. Она как будто существовала помимо двери.

- Разрешите, я осмотрю ее изнутри? – спросил Джим.

- С той стороны двери? – не понял клерк. – Но надпись только с этой стороны. С той стороны дверь чиста. И вообще, изнутри туалетная комната безупречна. В том-то и дело.

- И все-таки? – спросил Джим.

- Пожалуйста, - пожал плечами клерк. – Мне отойти или подождать вас?

- Это не имеет никакого значения, - сказал Джим. – Дело пары секунд.

Он открыл дверь, осмотрел ее изнутри, вошел внутрь небольшой, но действительно безупречной туалетной комнаты, медленно прикрыл дверь, выждал пару секунд, после чего закрыл дверь на щеколду. И провалился в темноту.

***

Джим пришел в себя от звука, напоминающего звук открывания дверей лифта. Лифта никакого не было, и он сам не стоял перед дверьми, а лежал, и стеклянный колпак медленно уползал к его ногам. Джим шевельнул плечами, поморщился от запаха затхлости, который явно исходил от него самого, и почувствовал, как нечто мягкое, стискивающее его ноги, руки, туловище и даже голову, начинает как будто разжиматься и отступать. Одновременно с этим где-то рядом с ним или даже под ним что-то загудело и завибрировало, и он почувствовал, что-то вроде холодного пара, обдающего его с головы до ног. Кажется, затхлость сменилась свежестью. С трудом дождавшись, когда мягкие тиски отпустят его полностью, он выбрался из устройства, точно повторяющего то, что было в комнате Эмили. Устройства, которое помогало ей становиться Патроклом. Из кокона. Наверное, именно им воспользовалась Оливия Миллер, чтобы посетить офис Джима на перекрестке Коламбус Авеню и Сотой улицы.

Кокон находился в комнате, более всего напоминающей просторный офис или даже кабинет директора какой-то крупной корпорации, во всяком случае в огромном окне в отдалении сияло синее небо, пусть даже и как будто подернутое пылью. За тем же окном что-то приглушенно громыхало, скрежетало и ухало, но здесь этот звук казался случайным и досадным фоном для административной тишины. Вдоль стен стояли кожаные диваны, в сверкающем паркете отражался огромный стол из черного дерева, на стене между шкафами висел портрет Оливии Миллер.