Эва, дочь трактирщика

— Совершила, — возразила Рагенильда, — просто так на девушек не нападают.

Боль вернулась – резкая, сильная, давящая, и перед глазами потемнело. Ева сделала первый глубокий вдох и некоторое время потом еще концентрировалась на дыхании, чтобы не утонуть в боли и не потерять сознание, как бывало раньше. Справившись со слабостью, девушка снова посмотрела на матушку.

— Просто так – нет, — проговорила Ева. — А вот когда скучно и хочется развлечься, когда кровь бурлит и в штанах становится тесно, или чтобы впечатлить дружков – да. Вы знаете. Понимаете. Вы боитесь – потому что они каэры, им нельзя перечить. Куда проще застращать и обвинить дочку обычного повара или избить юную жрицу, которую домогался духовник. Что я могу сказать, матушка? Бойтесь дальше, смиряйтесь дальше – таков ваш удел. Удел трусливой слабой женщины.

— Что? — выдохнула Рагенильда.

— Вы все отлично слышали, матушка. И тем, кто на меня нажаловался, передайте, что замуж я пока не собираюсь ни за атрийца, ни за кого-либо еще. Не до этого мне, — сказала Ева, выдала пренебрежительно легкий поклон и направилась к двери.

— Деяния твои приведут тебя в пекло, — пробормотала вслед ей Рагенильда, и это было все, на что она была способна в этот момент.

Потому что и впрямь трусливая.

Ева же почувствовала себя освобожденной и, выйдя во внутренний дворик, глотнула свежего воздуха. Краткий разговор с матушкой неожиданным образом помог ей определиться. Хеллгус, Вайд, Вайд, Хеллгус… К черту этих мужчин!

Лучше подумать о новой таверне – и в этот раз успешной! А остальное… остальное само как-нибудь потом прояснится, и станет очевидно, какой из двух вариантов – верный.

Глава 24

Вскоре к Лэндвикам пожаловала сестра Оресия из храма и предупредила о том, что Рагенильда задумала наказать Эву за связь с атрийцем, а это может грозить серьезными последствиями. Сестра посоветовала Лэндвикам оборвать все связи с иноверцем и уехать поскорее, затаиться, а еще лучше – показательно, с плачем и страхом, покаяться.

Эва выслушала совет, но следовать ему не собиралась: уезжать из города как раз тогда, когда вырисовались возможности для бизнеса, она не хотела. Девушка, как и обещала, подкидывала Рингеру новые идеи, чтобы «Перец» и дальше процветал. На встречи с хитрым управленцем Ева теперь ходила смело, хоть и всегда в сопровождении отца или Тмерри, и разговаривала с ним честно и по существу, да и в гильдию поваров тоже являлась на сборища вместе с Брокком, зная уже, как общаться с Ханкином. Таким образом, и с главным на Спуске, и с главным в гильдии поваров Ева установила хорошие отношения, и это позволило ей начать подготовку к открытию новой таверны – именно таверны, а не трактира.

Ева продумала досконально и интерьер, и меню, и тех, кто будет работать в новом – и обязательно успешном! – заведении. У Лэндвиков и деньги были – Рингер вернул награбленное, Брокк хорошо заработал за лето, да и Симон, освоившись на Спуске, что-то скопил и, главное, перенял кое-какие азы управления у Рингера. А впереди маячила осенняя ярмарка, на которую в Сколле ждали самого короля. И в такое время все бросить и уехать, да еще и из-за лицемерной грымзы Рагенильды?

— Спасибо, сестра Оресия, — ответила Ева, выслушав гостью, — мы подумаем, что с этим делать.

— Думать нечего, надо каяться! Или бежать! Очень уж зла матушка! А если узнает, что вы и Агнессу у себя скрываете, то совсем плохо будет!

— Я передам ваши слова отцу, и он примет решение, — невозмутимо проговорила Ева.

Оресия громко фыркнула: знает она, кто тут решения принимает, и пошла к двери. Но это было еще не все, что она хотела высказать. Развернувшись к Эве и оглядев ее неодобрительно, она произнесла тихо:

— Уж кто-кто, а ты-то, Эва? Как ты могла?

— Что могла?

— И тебе деньги и похоть глаза застили.

— Что-что?

— Деньги и похоть, — повторила Оресия. — Ты отдалась власти монет и поддалась чарам мужского восхищения. Но я не стану тебя винить. Мир полон искушений, и не всякая может устоять. Храни тебя богиня, Эва.

— Спасибо, — осторожно сказала Ева, — но я не ничему не отдалась и никому не поддалась, просто делаю то, что считаю правильным. Вас проводить до храма, сестра Оресия?

— Не стоит, сама дойду.

Ева открыла ей двери на улицу; как раз подошли Вайд с Шесс. Оресия дернулась, увидев охотничью кошку, а потом с ужасом на Эву посмотрела. Но Эва, смеясь, склонилась к своей уже любимице, и та, встав на задние лапы, передними уперлась ей в ноги.

— Не бойтесь, сестра, они подружки, — усмехнулся капитан.

— Проводи сестру Оресию до храма, Вайд, — попросила Ева, — а то сам знаешь, как прилипчивы бывают попрошайки на улицах.

— Нальешь мне потом кваса ледяного?

— Угу. Ой, еще! Зайди на рынок на обратном пути и купи морковки, а то у нас кончилась. И яблок, а то хочется – зеленых, ладно? — улыбнулась Ева.

— Что еще, моя госпожа?

— Ничего… если что, потом еще тебя отправлю.

Капитан Тмерри смиренно вздохнул и, оставив Шесс на попечение «госпожи», указал сестре Оресии вперед – идемте, мол. И сестра пошла беспрекословно, пораженная увиденным.