Эва, дочь трактирщика

— Может. — Гильда вдруг всхлипнула: — Он ведь один у меня, он все для меня, как я без него? Умрет – и я тоже умру.

— Никто не умрет, — сказала Ева решительно, — это просто жар, и мы его сейчас собьем. Отвар приготовьте. Или мне лучше самой?

— Нет, я; кухни же у нас нет, на первом этаже общий закуток с печью, и нечего тебе там мыкаться не знаючи.

— Тогда идите, а я с ним посижу.

Гильда кивнула и, утерев слезы, ушла. Ева же намочила простынь и аккуратно опустила на Вайда. Прикосновение холодной ткани обожгло мужчину, и он проснулся, заморгал; улыбнулся довольно, увидев ту, ради кого решился напугать мать:

— Пришла?

— Пришла, — усмехнулась Ева. — Дай угадаю: под дождь попал, бравый стражник?

— Да… после того как мне по башке дали. Башка болит, аж звенит все.

— А тошнит? — встрепенулась девушка, начиная искать на лице Вайда новые ужасные симптомы.

— Нет, — сглотнул он, — ты только матери не говори.

— Не скажу.

— И не уходи, ладно? — попросил Вайд, пользуясь преимуществами своего состояния.

— Не уйду, не бойся, — шепнула Ева.

На горячей коже капитана простыня высыхала быстро, так что ее пришлось мочить несколько раз. Зато, по крайней мере, простыня хоть как-то прикрывала самого капитана, и Ева не так уж сильно стеснялась. Хотя чего уж там? Стеснялась сильно, словно первый раз мужчину видела. Ну, а что? Такого мужчину – первый раз и видела... А Вайд, несмотря на температуру и шишку, дело усложнял, следя за каждым движением девушки.

— Такое ощущение, — произнес он, — что ты впервые больного человека видишь.

— Это ты-то больной? — хмыкнула Ева. — Да ты здоровее всех. Любой другой с такой высокой температурой бы в судорогах бился и видел бред, а ты в себе. А ведь еще и по голову получил.

— Я крепкий.

— Вижу, — снова хмыкнула девушка.

— Нервничаешь? — спросил Вайд, заметив очень уж суетливые движения своей «сиделки».

— Я? С чего это? — Ева изобразила удивление.

— С того, что мы с тобой одни и я голый.

— Я много голых людей видела в храме. То есть больных.

— Но я – другое дело. Я тот, кого ты давно знаешь.

— Вайд, — нахмурилась девушка, — если ты хочешь меня смутить, то сейчас не самое подходящее время.

— Вообще-то я сам сильно смущен. За мной только мать и ухаживала, да и то когда я совсем сопливым был. Забыл уже, что такое женская забота.

— Что-то не похоже. Мне кажется, ты очень даже обласкан женским вниманием. Любая к твоим услугам, только подмигни.

— Любая? — уточнил Вайд и подмигнул Еве.

Девушку бросило в жар: то ли сама заболела, то ли на нее плохо подействовала простыня и обнаженный Тмерри под ней. Капитан что, ее клеит? И снова Еву бросило в жар, и она почувствовала простое, понятное, безо всяких странностей напряжение, которое по природе должно случаться между молодыми и здоровыми мужчиной и женщиной. Тмерри, правда, не совсем здоров, но…

— Ты чего? — спросила Ева подозрительно.

— А ты?

— Я? А что я?

— Почему атриец? Если тебе нужен муж, я бы и в этом тебе помог.

— В этом мне не нужна помощь!

— Еще как нужна. В каком же ты отчаянии, что собираешься выйти за человека другой веры и другого сорта?

— Какого еще сорта? — разозлилась Ева.

— Ядовитого, — ответил Вайд, особо не задумываясь.

Тут Гильда вернулась с отваром в кружке. Увидев проснувшегося сына, она весьма обрадовалась и стала с ним сюсюкаться, как с маленьким. Ева же, поглядев на цвет отвара, одобрила его и засобиралась домой:

— Вы все правильно сделали, Гильда. Пусть Вайд хотя бы кружку выпьет, а потом ляжет спать. Не обязательно сидеть с ним всю ночь, он и сам в состоянии будет намочить простыню и сбить жар. Вы лучше сами отдохните. А мне пора.

— И куда ты пойдешь? — приподнял бровь Вайд. — Ночь на дворе.

— И правда, Гриди поймет, если ты останешься у нас, — согласилась с сыном Гильда. — Останься у нас, Эва; я тебе постелю.

— Нет, я не хочу вас стеснять.

— На улицу я вас одних в это время не пущу, — заявил Вайд грозно.

— Мне твое разрешение не нужно, — отозвалась Ева.

— Эва, милая, останься, пожалуйста, а то мне покоя не будет, — попросила Гильда.

А вот ей Ева отказать не смогла и была вынуждена остаться в гостях у Тмерри. Пока Вайд потягивал ромашковый отвар с медом из кружки, женщины устроили еще два спальных места прямо на полу у окна, чтобы свежее было и лучше спалось. Условия были не из шикарных, мягко говоря, но не это заботило Еву, а Вайд, лежавший рядом – потому что в такой тесноте «далеко» невозможно.

Еще и Гильда вскоре стала похрапывать, а такое звуковое сопровождение хорошему сну тоже не способствует. В итоге Ева так и не могла заснуть.

— Мне плохо, — раздалось в темноте.

Сглотнув, девушка уточнила:

— Жар усилился?

— Наверное. Кости люто ломит, а во рту сухо.

— Я подам тебе отвара.

Ева встала, вытянула руки, чтобы случайно ни во что не врезаться, и дошла до стола, где Гильда на ночь оставила кувшин с отваром. Налив в кружку отвара, Ева подошла к кровати, боясь оступиться; горячая рука ухватила ее за локоть:

— Сюда, — подсказал Вайд шепотом.

— Бери кружку и пей, — так же тихо сказала Ева.

Капитан забрал у нее кружку, выпил все, потому что действительно умирал от жажды, и попросил: