Эва, дочь трактирщика

— Я и хочу стать твоим фаворитом. И мужем. Всем для тебя.

— О, нет, меня это не устраивает, — хмыкнула Ева. — Брак я вижу как удачную сделку и дружбу.

— А как же страсть, притяжение?

— От этого одна морока. Нагляделась я на других.

— Ни за что и никогда не поверю, что тебе это не нужно. Я бы не выбрал тебя, будь ты холодна и расчетлива.

— М-м, а за что еще ты меня выбрал?

— Ты пахнешь ветром, чужим ветром… — промолвил серьезно Хеллгус, глядя в глаза девушки. — Что-то в тебе не так, как в других. Я не могу понять, и я хочу понять.

— Что же во мне не так? Может, я гостья из другого мира? — затаив дыхание, спросила Ева.

— Может быть… А что чувствуешь ты? Что скажешь обо мне?

Люди пропали – все. Пропали мать и отец, кузены и сестра, соседка. Они в гостиной остались одни, и Ева как наяву ощутила касания теплого ветра на щеке – как из сна.

— Ты колдун, — шепнула девушка.

— Алхимик, — поправил Хеллгус. — Алхимия связывает все, что мне интересно: врачевание, трансмутацию.

— И каковы твои успехи в алхимии?

— Еще не научился превращать обычные металлы в золото, возвращать мертвых к жизни и источник вечной молодости не нашел, — улыбнулся аптекарь, — зато узнал больше о том, как сохранять и видоизменять вещества и лечить людей.

— Что еще? — спросила Ева, заставляя себя не тонуть в черном омуте его глаз.

— Думал, что узнал, как очаровывать людей, но ты по-прежнему мне не веришь.

— Еще чего – верить алхимику.

— Верь мне как мужчине. Со мной тебе будет хорошо, Эва.

— Почему ты так в этом уверен?

Хеллгус склонился к девушке и поцеловал – уверенно, но без спешки. На его губах еще оставался вкус вина, но в целом дыхание было свежим, и действовал мужчина умело, так что Ева даже и не подумала сопротивляться… зачем? С Владом – тем, знакомым Владом, она уже не встретится. Здесь, в этом мире, Влад будет другим, если вообще будет.

В общем, Ева поддалась атрийскому алхимику, позволила себе прикинуть, каково будет с ним. Хеллгус не спешил, изучая в свою очередь девушку, вдыхая ее запах, касаясь ее волос. Полог тонких чар скрыл их от остальных; они не увидят этого поцелуя. А Эва забудет, ведь ни к чему ей, невинной девушке, сомневаться в его добрых намерениях. Жених не должен целовать невесту до свадьбы, так пусть она и думает, что не целована.

Ожидания Хеллгуса оправдались, и когда он нежно отстранился от Эвы, она дышала тяжело и смотрела на него затуманенными зелеными глазами. Там, где нужно, она покорится, иначе и быть не может. А потом, когда страсть утихнет, и они скорее станут друзьями, чем любовниками, он покажет ей, чему обучился в Атрии. И, может, расскажет, почему вынужден был уехать в Ренс.

Вечером девушки собрались в спальне у Эвы, чтобы поболтать и доесть пирог и брускетты и выпить горького чая, который принес им Хеллгус кроме прочего. Пошел дождь, и это принесло свежесть, да и звук барабанящих по крыше струй был приятен и успокаивал.

Агнессе кофе не пришелся по вкусу: поморщившись, она кружку отставила.

— Не понравился? — улыбнулась Ева, у которой разболелась голова. — Ничего, еще распробуешь.

— Сестра Оресия говорит, что этот атрийский чай очень вредный.

— Если только пить его много и часто, а так – очень хороший напиток. Придает бодрости.

— Зря, значит, на ночь пьем, — протянула Кисстен; ей тоже кофе не понравился, но она хотела следовать примеру старшей сестры и поэтому все равно пила, благо что с пирогом неплохо идет.

— Агнесса, почему ты так рано вышла из-за стола? Хеллгус напугал или наши родственники? — спросила Ева, поглядывая на свою новую подопечную.

— Мне не стоило сидеть с вами, я же чужая.

— Глупости! — фыркнула Кисстен. — Ты наш дорогой гость, а гостю полагается все самое лучшее.

— И не чужая ты, по крайней мере, мне, — добавила Ева. — Родители наоборот радуются, что ты с нами. Может, что-то сказанула тетя Рокильда? Она может.

— Нет, не она… то есть никто ничего мне не говорил, — замялась Агнесса, пряча взгляд и руки.

— Симон? — догадалась Кисстен. — Он много глядел на тебя.

Агнесса сжала губы, и сестры Лэндвик переглянулись.

— Его не стоит опасаться, человек он безобидный и вежливый, — сказала осторожно Ева и, зная, что мужское внимание беспокоит Агнессу, перевела тему: — Как вам Хеллгус Шедд-Ахтар?

— Старый, лысый, странный, — сказала Кисстен. — Но раз он тебе так нравится, что тут скажешь… счастья вам.

— Разве заметно, что он мне так уж нравится? — удивилась Ева.

— Вы щебетали, как голубки, ни на кого не смотрели даже. Тут все понятно.

— А ты что скажешь, Агнесса?

Девушка проговорила:

— Он иноверец. Сестра Оресия ругает такие браки.

— А сама ты как думаешь? Каково лично твое мнение?

— Я тоже думаю, — робко улыбнулась Агнесса, — что он старый, лысый и странный.

Ева рассмеялась, а потом сказала:

— Но и я далеко не юная и не прекрасная.

— Ты лучшая, — вскинулась Кисстен, — и могла бы за Вайда выйти! Чем он тебе не жених? Красивый, добрый, умный, смелый! С кошкой!

— Кошка – это, конечно, главное, — усмехнулась Ева.

— Ну правда, — протянула Кисстен, — вы же так хорошо ладите, и мама с папой его уважают.