Эва, дочь трактирщика

— Можно и потрясти, ничего с ними не будет, — проворчала девушка, а сама корзину с завернутыми в полотно эчпочмаками поаккуратнее перехватила.

У аптекаря было многолюдно в это время, но он кивнул гостям, которых давно уже ждал. Ева стала расхаживать по залу, а Брокк за ней таскался, нервничая: он несколько раз у дочери спросил, нравится ли ей аптекарь из Атрии, но даже услышав: «Да, нравится, но просто как человек», все равно сомневался. Видел же, как он на нее смотрит, и как она смущается. Раньше Брокк и помыслить не мог, что однажды выдаст старшую замуж, а теперь в женихи ее метит не абы кто, а атриец. Опять же: раньше бы Брокк и представить такого не мог, а теперь сам всерьез задумывается. А что? Да, чужеземец, да, иноверец, зато не из бедных, умный и не старик. Да и узнал он о нем кое-что, благо что было от кого узнать.

Когда покупатели разошлись, Хеллгус вышел из-за прилавка и, сложив руки на груди, с укором взглянул на гостей.

— А вы скоро пришли, — протянул он.

— Трактир продавали, дел невпроворот, — ответил Брокк, — вот и не было времени, а как появилось, так и пришли.

— Свою вину мы готовы загладить. Я принесла вам пирожков с мясом, бульоном и перцем; они еще теплые, — сказала Ева.

— Сами пекли, госпожа? — спросил аптекарь, подойдя и приняв из рук девушки корзину.

— Сама, — кивнул Брокк.

— Нет, отец, — ответила Ева.

Хеллгус приподнял брови.

— Я придумала рецепт, а отец испек. Я не люблю с тестом возиться, — призналась девушка.

— Похвально, что говорите правду. Идемте чай пить, — предложил Хеллгус и сразу пошел дверь в аптеку закрывать, чтобы Лэндвики и не думали улизнуть. А то, что они хотят улизнуть и волнуются – он видит отлично.

Спустя некоторое время они уже сидели в знакомой пестрой гостиной и наслаждались горьким чаем – кофе. Эчпочмаки Хеллгус оценил и съел за раз несколько штук; Ева внимательно следила за его реакцией и, сочтя, что ему действительно нравится, немного расслабилась. А у Брокка, который сам сюда дочь притащил и все никак не мог задать главный вопрос, прихватило от волнения живот. Хеллгус объяснил ему, где можно уединиться, а сам остался с Евой.

Та воспользовалась моментом и сказала прямо:

— Мой отец считает, что я вам нравлюсь. Объясните ему, пожалуйста, что ваше отношение ко мне – лишь проявление вежливости и учтивости. А то он весь извелся, сочтя, что дал вам надежду и что вы тоже что-то думаете насчет… э-э… В общем, скажите ему, — закончила неловко Ева, досадуя на свою несобранность.

— Ваш отец прав – вы мне нравитесь, — ответил Хеллгус, любуясь тем, как расцветает румянец на лице прелестной собеседницы. — И я думаю, что тоже нравлюсь вам, Эва.

— Да, вы интересный человек, — кивнула девушка и предупредила: — Но это ничего не значит, нам просто приятно общаться.

— По-моему, это отличное начало.

— Для чего?

— Для нас.

Ева хотела разобраться с этим быстро и сухо, по-деловому, а сама покраснела и так же, как и отец, разволновалась до спазмов в желудке. Хотя и не так разволнуешься, когда тебя пожирает взглядом мужчина, чем-то смахивающий на колдуна… Может, он на нее тот сон с ласками и навел в деревне. Что, если он и сейчас на нее воздействует, так что она теряет волю? Нет-нет, этого еще не хватало. Надо показать ему, на что именно он претендует.

Ева опустила ворот платья, оголив плечо, и продемонстрировала мужчине бугры шрамов.

Хеллгус смотрел молча.

— Шрамы и на другом плече, и на спине вверху. Уродливые, старые, — добавила девушка. — Не просто так я в жрицы пошла, господин Хеллгус. Таким, как я, замуж не выйти.

Шедд-Ахтар все смотрел – без отвращения, но пристально. Наконец, он разлепил губы и промолвил:

— Кто это сделал?

— Люди, — ответила Ева.

— Зачем?

— Из забавы.

Хеллгус кивнул, принимая объяснения, и произнес:

— Прикройтесь, Эва.

Девушка тихо усмехнулась и прикрыла плечо. Вздернув подбородок, она спросила:

— Теперь между нами все ясно?

— Как и прежде, мне совершенно ясно, что вы одна из самых привлекательных женщин, которых я когда-либо встречал. Вы думали, меня испугают ваши шрамы? Да я бы зацеловал каждый.

Ева усмехнулась:

— И в жены меня готовы взять? Незнакомую женщину?

— Мне кажется, вы оправдаете мои ожидания.

— «Кажется» – плохое основание для брака. Вы себе даже представить не можете, насколько я далека от ваших ожиданий. И родственники никогда не поймут вас, если вы привезете немолодую жену в шрамах.

— Если я привезу рыжеволосую и зеленоглазую жену с белой кожей, тоненькую, как юное деревце, и в самом расцвете лет, они будут очень рады.

— Неужели я вам действительно так нравлюсь?

— Действительно. Мне и самому страшно, — улыбнулся Хеллгус.

— Я не доверяю мужчинам, которые сразу зовут замуж.

— А я не доверяю ренцам.

— Тогда нам стоит допить чай и разойтись, — предложила Ева.

— Но тогда мы не увидимся больше, а я не хочу этого.

— А я буду сильно тосковать без вашего чая, — вздохнула девушка, глядя на пустую чашечку с остатками кофейной гущи.

Хеллгус видел, что она побаивается его, но видел также и ее интерес, и потому продолжил натиск: