Эва, дочь трактирщика

— Бро-о-окк, — примирительно начал Рингер, но ему не дали договорить.

— Что Брокк? Я и так тебе обещание дал, что до осени не уйду! А ты решил меня сюда привязать навсегда, чтобы я никуда больше не мог уйти? И я тебе еще за это и заплатить должен?! — прогрохотал Лэндвик.

Симон поморщился.

Рингер остался невозмутим.

— Давай поговорим спокойно, — произнес он. — В гильдию тебя уже не примут – увы. Зато в «Перце» ты можешь себе на жизнь и хлеб с маслом заработать. Что, плохо тебе здесь? Я мало плачу? Нет вроде, не обижаю. Я за тебя взятку дал, и большую, и ты мне это должен вернуть, приятель. Сам выбирай, как: или годами отрабатывать будешь, или с продажи трактира отдай. Тем более что покупателя я уже нашел.

Горячий по натуре Брокк воспламенился тут же и, обложив управляющего бранью, порывисто вышел из его кабинета. Симон же, тихо-тихо поднявшись, начал пятиться к двери.

— Чего струхнул? — усмехнулся Рингер. — Никуда твой дядька не денется, вернется как миленький.

— Вы его не знаете, у него характер, — сказал Симон.

— А у меня связи.

С этим невозможно было поспорить.

Еве стоило больших трудов успокоить отца: тот недолго, но яростно бушевал, пугая младшую дочь и жену, затихших на втором этаже. Пока он ругался, старшая дочь думала. Она знала, что нечто подобное Рингер выкинет, и теперь точно известно, как именно он собирается сделать их «рабами» «Перца». Ее стратегия изначально была рисковой, и вот, пожалуйста – их прижали.

«Да уж, так себе из меня бизнес-леди», — подумала Ева, однако врожденный оптимизм не дал ей утонуть в страхах.

— Вот что, — сказала она тихо, и бушующий Брокк тут же затих. — Если мы продадим дом, как того хочет Рингер, и вернем ему сумму взятки – а это треть стоимости дома – то остатка нам хватит лишь на то, чтобы разделаться с долгами. Больше денег не останется, и мы будем вынуждены работать в «Перце» до пенсии.

— Пенсии?

— До глубокой старости или пока нам замену не найдут. Рингер хочет выжать из нас все возможное.

— Да!

— Но мы вывернемся. Завтра ты придешь к нему, извинишься…

— Чего? Извиняться?!

— Надо, пап, — вздохнула Ева. — Итак, ты придешь к нему, извинишься, скажешь, что посоветовался с братом, и вы согласны на его предложение.

— Рингер знает, что я с тобой советуюсь.

— Тогда скажешь, что с дочерью посоветовался. Трактир продадим, долг за взятку отдадим Рингеру, а вот остальные деньги потратим на другую взятку.

Эва и «взятка» не вязались, так что Брокк на всякий случай уши потер, проверяя, не подводят ли они его, и уточнил:

— Ты это о чем, дочь?

— Надо вырваться со Спуска. Место изначально плохое, криминальное. Нужно продать трактир, отдать долг Рингеру и купить тебе место в гильдии. Ханкин один раз уже продался, продастся и второй раз, особенно если в два раза больше предложить.

— И я об этом думал, но бесполезно это: еще раньше, когда все было гладко, Ханкин меня не любил, а теперь даже и слушать не станет. Он мне даже слова сказать не даст.

— А мне кажется, даст. Он натравил на «Перец» инспекцию именно потому, что увидел твой успех. Мы помогли заработать Рингеру, и можем помочь заработать Ханкину, и теперь наши слова не будут пустыми обещаниями, как раньше. «Перец» изначально и был трамплином для попадания в гильдию.

— Эва, охолонись, — сказал Брокк, — ты все не так видишь, как надо. Рингер человек опасный, он не упустит выгоду. Я покричал, да, побуянил перед ним, но только потому, что выхода нет. Мы крепко привязаны к Спуску и лучше не рыпаться. Сейчас мы нужны и нас не отпустят.

Сказать Еве «не рыпаться» – это то же самое, что велеть акуле не двигать плавниками.

— Папа, — сказала девушка, глядя в глаза Брокка, — просто доверься мне.

И Брокк знал, что доверится.

Глава 18

Слишком притих буянистый Брокк, и Рингер заподозрил неладное – наверняка его рыжая разумница-дочь придумала что-то. Пригласить бы ее снова да потолковать, но она что угорь скользкая – не схватишь. Зато ее кузен Симон добыча легкая, такого расколоть труда не составит. Рингер с этим тянуть не стал, пригласил парня к себе в кабинет.

— Что она задумала? — прямо спросил управляющий.

— Кто? — вымолвил Симон, попытавшись принять удивленный вид.

— Давай без этого всего, — дружелюбно протянул Рингер, — ты отлично знаешь, о ком я спрашиваю. Сестра твоя Эва – чего она хочет?

— Ничего… работать. Нам деньги нужны, вот мы и стараемся…

— Мне может вышибалу позвать, а, Симон? — вкрадчиво проговорил управляющий и хрустнул пальцами. — А то ты, кажется, забыл, на каких условиях я тебя в «Перец» взял. Правду, — резко изменил тон Рингер, и его взгляд стал ледяным.

— Они ничего не хотят, просто работать, — срывающимся со страха голосом ответил молодой человек, — им сейчас не нужны проблемы, и никому из нас. Мне нечего расска…

Хозяин кабинета дернул за шнурок у стола, и Симон знал, что там, внизу, зазвонит колокольчик, и поднимется в кабинет одна из дневных подавальщиц. И попросят ее, наверное, привести громилу Лорка, который всегда при трактире – у него своя комната.

— Они в гильдию обратно хотят, — выпалил Симон.

— И как же они туда собираются попасть?