Эва, дочь трактирщика

Ближе к вечеру в трактир и впрямь потянулись люди: пришла молодая пара с четырьмя детьми, по виду погодками; крупная женщина, умудрившаяся притащить сразу две полных корзины и еще сверток под мышкой; несколько щуплых, утомленных мужчин, пахнущих рыбой.

И все эти люди отлично вписывались в бедный интерьер «Пестрого кота». Они были одеты хуже, чем горожане, которых видела Ева: одежда поплоше, с потертостями, башмаки деревянные и громоздкие, у женщин чепчики не кипенно-белые и не приколоты к волосам, а темнее и с завязками под подбородком. И никаких ярких шляп, брошек, воротничков с вышивкой, вязаных сумочек, модных нынче в Сколле…

На пришедших Лина, подавальщица, внимания не обратила, да и к ней никто не подошел и ни о чем не спросил. Постояльцы сразу отправились на второй этаж в свои комнаты.

— Значит, гости все же есть, — протянула Ева.

— Чего бы им не быть? — отозвалась Гриди. — У нас недорого.

— А сколько всего комнат?

— Шесть.

Ева не удивилась: в этом домишке хорошо, что хотя бы столько на втором этаже умещается. Ожидая отца, она хотела пройтись по трактиру, на кухню заглянуть, второй этаж изучить, но Гриди не пустила: Рокильда не любит, когда просто так расхаживают, скандал может закатить.

— Говорила же я тебе, что нечего здесь делать, — проворчала Гриди, увидев явственное разочарование дочери. — И помогать не с чем.

Ева вздохнула: пожалуй, и впрямь не с чем, учитывая, что комнат сдается всего шесть. Зато стоят они недорого и тот, у кого деньжат не водится, может запросто позволить себе здесь переночевать, если понадобится. Трактир из серии, что попроще, всегда будет востребован – и это плюс «Пестрого кота». А вот с минусами надо бы разобраться, потому что прозябать Ева не собирается, а на данный момент это заведение – единственный источник хоть какого-то дохода у всего семейства Лэндвик.

Внутрь вошли двое: мужчина лет сорока, плотный и с залысинами, и парень лет шестнадцати. Глянув в сторону Гриди, они кивнули ей и прошли дальше, в сторону кухни.

— А это кто? — полюбопытствовала Ева.

— Беренгар – повар, которого Брокк себе на замену взял. С ним Вальк, его племянник. Помогает на кухне, воду носит – все, что надо, сделает.

— Раз есть Беренгар, зачем еще повар?

— Беренгар в гильдии не состоит, а нельзя, чтобы на кухне главным был повар, не одобренный гильдией. Брокк за все это отвечал. Вот и пришлось искать другого, иначе бы закрыли трактир.

— Слишком много поваров для такого места…

— А что поделать? Закон. Магистрат ох, как суров.

— Но почему… — Ева не успела договорить: в зал снова вошли.

Это были братья Лэндвик, Рокильда и еще двое мужчин. Брокк, увидев жену и дочь в зале, быстро подошел к ним, и по тому, как грозно он сдвинул брови, Гриди поняла, что серьезно провинилась.

— Что стряслось? — страшным шепотом спросил Брокк, рыща взглядом по лицам своих женщин. — Почему вы пришли сюда?

— Н-ничего не стряслось, — ответила оробелая Гриди: она так и знала, что нельзя было сюда идти, да еще и одним, без сопровождения.

— Я захотела посмотреть на трактир, — сказала Ева, глядя в темные глаза своего нового отца.

Брокк может изредка гаркнуть на жену и дочерей, когда те забывают, кто в доме хозяин, но только не на Эву. Его старшая никогда, никогда не делала ничего такого, за что он мог бы ее отругать. Поэтому и сейчас он не смог отчитать ее за то, что она пошла в этот район с матерью, а значит, практически без защиты. Буркнул только недовольно:

— Так сказала б, я б тебя сам привел. Нечего по улицам просто так расхаживать – люди всякие ходят.

— Разве ты сомневаешься в моей благоразумности и осторожности, папа?

Последний раз дочки Брокка «папой» называли так давно, что он уже не упомнит, когда, так что, услышав это слово от Эвы, он совсем оттаял и даже улыбнулся:

— Ты у меня самая умная.

— А вы у меня самые хорошие родители, — отозвалась девушка.

Подошли к ним и Рокильда с Годвином.

— Здравствуй, племянница, — обратилась женщина к Еве. — Когда ты в следующий раз пойдешь в храмы узнать насчет простыней? Я надеюсь на тебя.

— Чего тебе эти простыни? Я сама простыни найду! — тут же вспыхнула Гриди и встала из-за стола.

— Не кричи на меня!

— Не приставай к моей дочери!

Брокк и Годвин переглянулись с несчастным видом: грызня между их женами началась давно и грозит быть бесконечной.

— Я узнаю насчет простыней, тетя, — сказала Ева и поднялась, встав таким образом между женщинами. — Что-то еще нужно сделать? В храме пока не требуется моя помощь, так что я могу помогать в трактире.

— Правда? — удивилась Рокильда и прищурилась. — А что такое, почему ты в храме не нужна больше?

— Матушка Рагенильда велела мне позаботиться о семье. Времена у нас непростые.

— Это да, — согласилась Рокильда, уже прикидывая, что скинет на Эву уборку комнат и стирку: она и при храме за грязные работы бралась. — Матушка, как всегда, права. Нам очень нужна твоя помощь.

— И я рада помочь, — улыбнулась Эва и заметила, что на нее поглядывают двое молодых мужчин; одного из них она уже видела как-то рядом с Рокильдой.