это разве не инцест?

Стены в лоу-фай комнате были местами закрашены вырвиглазной синей краской, местами – заклеены кусками фотообоев, и кажется, Анита наконец попала в правильное место – на первый взгляд в комнате не было ни одной пары: на стульях, табуретах, креслах сидели одиночки, кто-то прислушивался к музыке (странная смесь электронного бита, диалога из какого-то фильма и музыкальной темы из Унесенных призраками), кто-то задумчиво смотрел вокруг или в телефон, кто-то заливал в себя вино из бокалов и бутылок. Анита уселась на кресло у окна, снова открыла ноутбук, в очередной раз прочитала техническое задание и идеи, которые набросала после встречи с клиентом, отругала себя за глупую затею, собралась поработать ну хотя бы пятнадцать минут – время, за которое можно было наверняка понять, выйдет ли сегодня сделать хоть что-то, и случайно посмотрела в окно.

Оно выходило на соседний дом – а может, на вторую половину этого же, со старыми зданиями невозможно разобраться. Видно было несколько темных окон и одно – освещенное. Анита засмотрелась на залитую холодным белым светом комнату с темной мебелью, поймала себя на этом, начала отводить взгляд, но не стала – в комнате появилась девушка, симпатичная, стройная, с пышным растрепанным пучком на голове, в длинной зеленой футболке. Девушка держала в руке телефон, она была в наушниках, у нее были закрыты глаза, и она медленно танцевала – и удивительно точно попадала в ритм музыки, которая играла у Аниты.

Композиции заканчивались, начинались, можно было понять, потому что между ними были небольшие паузы, всплески тишины, которые почти вырывали из гипноза, иначе отличить одну мелодию от другой было практически невозможно. Анита смотрела, как девушка танцует, уже перестала считать молчание между треками, замечала только, что на улице становилось холоднее, или в комнате жарче, или происходило и то, и другое – по грязному стеклу ползли изящные, белоснежные узоры. Когда она только увидела их, в нижнем левом углу, у растрескавшейся деревянной рамы расцвел хрупкий завиток, Анита даже позабыла о девушке, смотрела на него, смотрела, как от него потянулись другие – ей вдруг стало ужасно грустно. Она подумала, что раньше многое отдала бы, чтобы вот так сидеть с ноутбуком в баре, притворяться, что занята, тайком разглядывать симпатичную незнакомку в окне, которая так хорошо танцует, а не идти в церковь или вести длинные беседы с родственниками – но не родными – на темы, которые не были ей интересны. Это было хорошо, сидеть здесь в одиночестве было хорошо, и все же внутренности выкручивала тоска по другому, по иному времени, когда ей было, кажется, одиннадцать и она была чрезвычайно умна, и учительница спросила, кто мне может сказать, как называется рисунок, который мороз нарисовал на стекле, и Анита, только одна Анита знала нужное, правильное слово.

Девушка стала двигаться иначе, и Анита снова обратила внимание на нее, заставила отвлечься от печали, следила, как одно ленивое, томное движение превращалось в следующее, и только краем глаза замечала, что окно все плотнее покрывалось цветами и щупальцами, завитками и побегами льда. Бокал за бокалом, час прошел или несколько, почти невозможно стало смотреть, осталась только крохотная прорезь окна без узоров. Анита подвинулась ближе к стеклу, так чтобы не греть его дыханием, но чтобы видеть девушку, которая теперь танцевала совсем близко. Получилось разглядеть половину лица, часть шеи, кусок зеленого плеча, белый провод, Анита жалела, что не может поблагодарить за удовольствие, за то, как эта незнакомая девушка скрасила ей вечер, уже ночь, если бы не она, время прошло бы намного хуже… Вдруг девушка открыла глаза – или только глаз – посмотрела прямо на Аниту и широко улыбнулась. Анита отпрянула от окна, облилась вином, хорошо, что ноутбук уже был не на коленях, а в чехле, под креслом. Она нашла салфетки, вытерлась, решилась – но окно уже полностью покрылось льдом и нельзя было посмотреть на девушку и улыбнуться ей в ответ.

Жаль. И неясно, что делать. Мелодраматично выскочить на улицу и попробовать найти девушку? Или отправиться домой? Или остаться еще ненадолго? Музыка затихла, все в комнате послушали тишину на три доли, раз, два, три, заиграло что-то космическое, электронное, наивное, оно перебивалось хриплым женским голосом, Анита не смогла разобрать слова с первого раза, а на второй дверь открылась, и в нее зашла та девушка. Та же длинная зеленая футболка, тот же растрепанный пучок. На ногах кроссовки, в руках телефон. Это могло быть что угодно, причина могла быть любой, но сложно было удержаться и не думать, что причина – это она, Анита, потому что после того, как девушка взяла вино и выпила его в несколько больших глотков, она снова улыбнулась Аните и снова начала танцевать.