это разве не инцест?

К девочке отводили сиамские близняшки, уже давно не гимнастки. В три руки указывали, на что обратить внимание, шептали ужасные подробности об аппетите девочки и вспышках ярости, сыпали забавными историями о том, как она учила человеческий язык, нежными – о том, как она любила мать и спрашивала об отце, уверенная, что он сможет ее спасти, трогательными – как она согласилась сидеть в террариуме, чтобы продержаться подольше, душераздирающими – о решении Варвары. Варвара обычно таилась за тяжелыми шторами, в нужные моменты поглядывала на толпу, выбирала тех, кто сегодня захочет утешить ее, несчастную мать. Утешение всегда сводилось к материальной помощи, которую она принимала неохотно, почти с отвращением, а потом не забывала припомнить, как скрипичный, уже, к сожалению, квартет, считал, что сухостью она денег не добьется. Она ничего не брала себе, все отправлялось в общий доход, и они отправлялись дальше.

Вначале девочка помогала цирку держаться, постепенно – помогла расцвести. Появлялись новенькие, те, кто исчезал спустя неделю или две, и те, кто явно собирался остаться на всю жизнь. Иногда Варвара заводила любовников, любовниц – из первой категории, на это у нее был хорошо наметан глаз. Раньше она укрывала террариум, заботливо кутала его в одеяло, чтобы защитить дочь, не чувства тех, кого она приводила за собой, но постепенно желания, терпения на заботу не осталось, она оставила где-то или подарила кому-то любимое одеяло дочери, уже не вспомнить, она стала накрывать террариум пледом, а со временем начала забывать делать и это. В один вечер, когда симпатичный мужчина вздрогнул при виде террариума, она вздохнула, набросила плед, чтобы он не светил, не мешал другим, и выкатила его наружу. Мужчина настороженно сказал, что Варвара обращается с ней, как с вещью, и Варвара пожала плечами, как еще прикажете с ней обращаться? Она бы задумалась об этом, но мужчина был напуган, собирался сбежать, а это не входило в ее планы, поэтому она направила все внимание на него.

Ей снилась Э., живая, счастливая, она бродила по заросшему саду, рядом с ней ползали змеи, неподалеку стоял красивый зеленый дом. Варвара ходила за ней, с ней, иногда решалась взять Э. за руку, но никогда не делала ничего другого. Э. говорила о чем-то, извинялась, сожалела, но Варвара не прислушивалась. Со временем к Э. присоединилась младшая Э., и они вдвоем бегали за змеями по саду, хохотали, кружились, обнимались. Они звали Варвару присоединиться, но той нравилось наблюдать.

– Иногда я хочу остаться здесь, – сказала она Э. в одну из ночей, когда они вдвоем бродили по саду и держались за руки. Э. водила пальцем по запястью Варвары, щекотно, приятно, как раньше. Иногда она поднимала руку к губам и целовала пальцы.

– Я не думаю, что тебя пустят, – печально ответила она, – но это ведь ничего?

Варвара проснулась, выбрала одно из серых платьев, один из сюртуков, оделась, проверила в порядке ли тело девочки-змеи, отметила, что чешуйки на правом предплечье поблекли, нужно будет поторопить таксидермиста с починкой, записала это и в секунду, когда закрывала блокнот, подумала, я должна быть в отчаянии.

– Я должна быть в отчаянии, – сказала она вслух. Но мертвая Э. из сада снов была права – ничего не было.

нужное рождество

(рождественский рассказ по всем законам жанра)

Проект ждали не раньше, чем в середине января, поэтому не было нужды сидеть в клубе вечером. Дома был удобный рабочий стол, на полгода вперед был оплачен коворкинг, можно было работать у клиента в офисе, поэтому не было нужды брести несколько кварталов по слякоти, чтобы оказаться в Элегантной Пуме в канун Рождества.