это разве не инцест?

Те же медленные, точные движения, то же спокойное, умиротворенное лицо, она двигалась будто бы в замедленной съемке, и музыка, казалось, подстраивалась под нее – впрочем, так оно, возможно, и было, потому что диджей, Анита заметила, как и многие в комнате, тоже разглядывал девушку. От этого становилось приятнее, жарче внутри – другие смотрели на нее, но она танцевала для Аниты, поглядывала на нее, улыбалась ей. От этого же становилось волнительно – точно ли, на нее смотрит девушка, не окажется ли это из тех гадких ситуаций, когда кто-то симпатичный кивает, машет, привлекает внимание – но не твое, а кого-то у тебя за спиной. За спиной Аниты было заледеневшее окно, но всякое могло случиться.

Не случилось. Не в этот раз, потому что в этот девушка остановилась, огляделась, нашла свободный стул, взяла его и подошла с ним к Аните. И села рядом.

– У меня есть три идеи для начала разговора, – сказала она и таинственно улыбнулась. – Первая в том, чтобы как будто уместно выдать то же, что сегодня на службе говорил священник. Признаться, страшную ерунду, ему под сотню уже, чувак сошел с ума, еще когда моя мама маленькой была, и сегодня он нес что-то про загипнотизированных зайцев, и я подумала, что это может оказаться подходящим – что мы друг друга и загипнотизировали, и ведем себя как зайцы одновременно, но он мне кажется самым дурацким. Второй в том, чтобы соблазнить тебя тем, что даже моя учительница в танцевальной школе, которая буквально школа, в смысле в детстве была, так вот даже она так внимательно на меня никогда не смотрела, и это было немного странно, но очень приятно. А третий в том, что я уже порядочно задолбалась танцевать, поэтому, может, пойдем отсюда?

– Пойдем, – ответила Анита и представилась.

– Вот, – щелкнула пальцами девушка, – помнила ведь, есть еще какой-то способ познакомиться – это буквально познакомиться. Бригита.

Анита поделилась в Бригитой своим вином, они вышли из комнаты, пробились вниз, добыли одежду из гардероба – все время рука в руке, что не было очень удобно, потому что свободной у них оставалась только одна на двоих, второй Анита держала ноутбук, но разнимать руки не хотелось, и они этого не делали.

Они выбрались на улицу, в дым, в курящую часть толпы. Вывеска противно скрипнула, Бригиту передернуло, Анита крепче сжала ее руку и вдруг увидела. Ох. Дождь превратился в снег, в медленный, крупный, пушистый снег. Огромные снежинки лениво сыпались вниз, их было достаточно, чтобы сделать все вокруг белым, праздничным. Все, кто стоял и курил, говорил, страдал, был счастлив у входа в Пуму, все – затихли, замерли, запрокинули головы наверх, чтобы снежинки падали на лица, чтобы от этого все немедленно становилось лучше.

Анита и Бригита тоже застыли, разглядывали, как снег падает на волосы, плечи, ресницы – сразу же тает, потому что они были так близко друг к другу, теплое дыхание побеждало мороз.

– С Рождеством, – прошептала Анита.

Бригита хмыкнула:

– Не слишком ли это клишированно?

Не слишком. Дальше они целовались, и снег сыпал, и толпа у Пумы бурно ликовала и аплодировала, и Рождество было именно таким, каким нужно, и вся тоска внутри исчезла, ну или хотя бы на время оставила Аниту в покое.

приметы

(хоррор про гадкую зиму и мою любимую рижскую легенду)

Ригу построили на Даугаве, и когда все только началось, люди договорились с водяным, хозяином реки, – где и сколько им можно ставить домов, сколько воды брать из реки, сколько источников иссушать. Водяной был щедр, но люди нарушили договор: брали больше, строили выше, сушили, расширяли, протаптывали. Сердитый водяной выбрался из реки, сказал, что раз люди не могут держать свое слово, то он заберет город и всех в нем под воду. Хорошо, ответили люди виновато, хорошо. Позволь нам только достроить Ригу.

Водяной согласился и вернулся домой. С тех пор он иногда появляется в городе и спрашивает, готов ли город? Пришло ли время забрать его под воду?

Правильный ответ – нет.

Сложно было сказать, когда он придет в следующий раз, но легенда говорила про три приметы его скорого появления:

мох