Эшелон сумрака

Может быть такой город будет дальше? На самом севере? В той самой Пустоши. Или она так названа потому, что в ней «пусто» и нет ни деревень, ни городов?

– О-от двух недель, милорд, – совсем испуганно промямлил господин из мастерской.

– Возмутительно, – безразлично ответил ему Оушен, – полагаю, за четыре часа вы способны будете соорудить и доставить полутораспальную? Лу, всё в порядке?

Я повернула голову в его сторону и кивнула.

– Можно мне с таким рисунком? – я ткнула пальцем в доску, после чего поднялась и развернулась полностью.

– Конечно, милорд! – радостно побежал к своему столу лавочник, – прекрасный выбор, миледи! У вас есть предпочтения в выборе изножья? Может балдахин? Или столбики? Их можно сделать даже резными, под этот стиль!

Я нахмурилась, почувствовав на себе усмешку лорда, и качнула головой, не зная, что ответить мужчине.

– Может… – продолжил он.

– Не переусердствуй, – прохладно остановил его Оушен, – классический стиль. Ничего, кроме росписи. Она уже несколько… излишня.

Я почувствовала себя странно.

– Если вы не хотите… – голос у меня стал ещё тише, чем обычно.

– Ты дала обещание, – лорд же был опять рассержен.

Дальше слова в моём горле потухли – не рождалось ни одно, закрывшись плотным комом где-то внутри.

– Договор! – потребовал мужчина у мебельщика.

Через пару минут мы уже садились в холодную карету, прошагав под летящими с лёгкостью снежинками – сегодня и в самом деле должен был начаться буран. Стоило мне занять своё прошлое место, как опустившийся на диване напротив мужчина заставил стекло подняться, покрутив несколько раз всё ту же ручку.

Я тяжело вздохнула.

– Почта, – скомандовал лорд громко и добавил для меня, – последняя лавка, а потом сюрприз.

Но я уже ничего не хотела. Особенно подарков – все они были невкусными и очень часто странными. Оушен был прав: мне нравилось, что он разрешает мне простые вещи и действия. Открытое окно было бы самым лучшим, чем он смог бы меня порадовать. А так получалось, что радовал он только себя. Наверное, это и было правильным, потому что я в сравнении с ним была никем.

– Устала? – снова приподнял маску он.

Я качнула головой.

– Вовсе нет, – глаза уставились куда-то в сырую стенку кареты.

Он сощурил глаза.

– Твоё выражение лица говорит об обратном, – не отпускал меня он.

– Я привыкла к работе на кухне, г… – я осеклась и опустила голову, ожидая его злости.

Но в ответ мне была только тишина.

– Однажды ты сказала мне, что я чудовище, – задумчиво заметил он, – мне показалось это несправедливым тогда, но я никак не смог забыть твоих слов. Не воображай меня чудовищем, Лу. Все мои действия оправданы некой заботой о тебе, а слова никогда не несли в себе отрицательного или критического значения. Твоя юность плетёт против меня интриги.

Я кивнула, не зная, куда себя деть.

– Прости… – хотелось добавить «те», но меня за него могли лишить очень важного.

– Почтовое отделение, милорд! – прокричал кучер.

– Тебе не за что просить прощения, Лу, – он поднялся, открыл дверь и шагнул на улицу, – ты можешь остаться в экипаже, если желаешь.

Мне была протянута рука, которую я с сомнением приняла.

– А можно на улице? – шепнула я, – и в… ты забыл про маску.

Его рука скользнула с моих озябших пальцев в перчатке вверх по плечу и ниже к талии, соединившись со второй и оставив меня в кольце. Лицо оказалось так близко к моему, что мои глаза вмиг расширились, а дыхание сбилось, обдав пышным слоем пара его губы и щёки, растянувшиеся в улыбке.

Мы так и замерли: я – стоя на верхней ступеньке кареты с ужасно красным лицом, и он – немного склонившись ко мне.

– Я не забывал, – смеющиеся слова, – а ты не должна отходить от экипажа дальше, чем на два метра. Поняла?

Кивать я боялась, как и касаться его такого близкого лица. Грудь при это почти разрывалась от ударов внутри.

– Пара минут. Я не задержусь, – он улыбнулся шире, сделал шаг назад, сверкая глазами, и потянул меня за руку, сразу же начав опускать маску на лицо.

Со ступеней я сошла только с его помощью. А стоило ему повернуться, как села прямо на пол кареты и выдохнула. Второй раз за всё это время.

Он скрылся за дверью здания напротив.

– Вам плохо, миледи? – испуганно сделал шаг ко мне кучер, – мне позвать господина?

Я лишь качнула головой и поднялась, придерживаясь за проём дверцы.

Он… хотел меня поцеловать?! Или… но напугал он точно больше, чем… или это был не испуг?! Смутилась я всё равно ужасно! И… он меня точно обнял. Так тепло и приятно, что я не просто согрелась, а взмокла.

Но взять себя в руки пришлось быстро – Оушен должен был скоро вернуться, а мне разрешили лишь немного погулять вокруг кареты. На поезде такого я себе позволить не могла. А когда мы поедем дальше на север, вовсе не смогу из-за холода.

Я обошла карету, проведя пальцами по бело-синей заиндевелой коже, и встала напротив широкой подставки под чемоданы над крупными тонкими колёсами, после чего снова выпустила прозрачный пар изо рта и задрала голову к небу. Пришлось даже придержать венок на голове, чтобы он не свалился оттуда вместе с платком.

– Какая красивая… – донёсся до меня тихий шепот.