Эпидемии. Так начиналась микробиология

С древнейших времен в медицине соперничают два различных терапевтических метода – специфический и неспецифический.

С одной стороны, история врачевания заполнена розысками панацеи, универсального лекарства, элексира, излечивающего все болезни и дающего долголетие. С другой стороны, неизменно среди врачей сохранялось убеждение, что каждая болезнь должна лечиться подходящими для нее особыми средствами. Неспецифическая терапия опиралась на физиологию, рассматривая болезнь, как извращение нормальных жизненных функций, и специфическая – на этиологию, стремясь подавить чуждую организму причину заболевания. Несмотря на такое принципиальное расхождение, неспецифическая и специфическая терапия постоянно переходила одна в другую. Раз какое-нибудь лекарство помогало при одной болезни, его начинают применять при других, пока не убеждаются в его бесполезности и даже вреде.

Интересно было бы проследить историческую смену этих универсальных панацей. В древнем Египте особенно полезное влияние приписывалось рвотным и патогенным средствам. Впоследствии, в средние века главное внимание обращалось на опорожнение кишечника слабительными и промывательными. К этому затем присоединилось кровопускание. Людовику XIII (1601–1643) в последние 10 месяцев жизни было дано 215 слабительных, поставлено 210 клистиров и сделано 48 кровопусканий.

В противоположность этому обобщающему направлению неспецифической терапии специфическая добилась немногих, но более прочных успехов. Хинин при малярии, ртуть при сифилисе, эмитен при дизентерии стали окончательными приобретениями врачевания. С нарождением микробиологии специфическая терапия получила теоретическое обоснование и приобрела решительный перевес. Расцвет ее связан с развитием и применением иммунологии. Наступила эра лечебных сывороток и вакцин.

С другой стороны, отыскание веществ, которые обладали бы способностью уничтожать микробы в животном организме, увенчавшись полным успехом и дав блестящие результаты в руках Эрлиха, повело к возникновению химиотерапии – второго отдела специфической терапии.

Вскоре, однако, при обширном распространении специфической вакцинации оказалось, что со специфическими результатами тесно сочетаются и неспецифические, часто не менее благоприятные.

Но замечательно, что к неспецифической терапии подошли не этим путем, а на основе клинического наблюдения, что иногда новая болезнь, присоединяясь к первоначальному страданию, ведет к его излечению. Случавшееся часто в прежние времена рожистое осложнение ран и язв иногда вело к улучшению и даже излечению волчанки, гонореи с ее последствиями, опухолей и т. п. После ряда работ Пастера, Кантаны, Ракузы, Эммериха и др. (см. Основы иммунологии, стр. 103) было установлено, что некоторые бактерии и особенно палочка синего гноя и ее продукты могут препятствовать росту сибиреязвенных и иных микробов. Ввиду этого Румпф (1893) лечил брюшнотифозных больных впрыскиванием убитых культур бактерий синего гноя. И только вслед за тем Френкель применил с той же целью стерильные брюшнотифозные культуры. Таким образом возникли вакцино- и неспецифическая бактериотерапия, повлекшая за собой протеинотерапию, после чего стали получаться блестящие результаты от самых разнообразных препаратов. Тогда в 1914 г. сразу хлынул поток неспецифических лекарств. Не только брюшной тиф купировался внутривенным впрыскиванием вакцин, родильная горячка – вакциной кишечной бактерии, рожа и ревматизм – введением молока, сифилитический паралич – туберкулином, кожные болезни автогемотерапией, но даже дифтерия лечилась нормальной лошадиной сывороткой вместо антитоксической (Петерсен, 1928).

Следует отметить, что в пользу неспецифической терапии были обширные клинические данные. Вот что говорит отец вакцинотерапии Райт: «Когда в индийской чумной комиссии сообщали, что (предохранительные) чумные прививки излечивают экзему, бленнорею и разные другие инфекции, я полагал, что эти факты не заслуживают исследования: я был того же мнения, когда по поводу брюшнотифозных прививок указывали, что они уменьшают восприимчивость к малярии. Однако статистика показала, что пневмококковые (предохранительные) прививки не только сократили на 80 % смертность от пневмонии, но что они уменьшили на 50 % смертность от других болезней». Подобные же неспецифические результаты специфического воздействия отмечены и в других случаях. Когда в Северо-Американских Соединенных Штатах ради борьбы с брюшным тифом проводилось снабжение населения чистой питьевой водой, то вслед за снижением числа брюшно-тифозных заболеваний наблюдалось и сокращение туберкулезной смертности. Ферран прививкой сотни тысяч людей от туберкулеза утверждал, что- его «вакциноальфы» снижают общую смертность новорожденных и излечивают бленнорею, ревматизм и другие страдания.