Эпидемии. Так начиналась микробиология

Подобные же опыты проделаны у меня и с первым заражением (первой вакциной) на свежих баранах, и сильным вирусом на баранах, частично невосприимчивых (устойчивых). Во всех этих случаях феномен разрушения бактерий является полностью законченным к моменту падения температуры и даже во время ее наивысшей точки подъема; и, наоборот, этот феномен в полном ходу во время подъема температуры.

Таким образом, основываясь на опытах с сибиреязвенными вакцинами[5], я думаю, что могу сделать заключение, что подъем температуры следует за деятельностью макрофагов и за разрушением бактерий.

Это заключение вытекает уже из связи, наблюдаемой между температурой и состоянием селезенки, гиперемия которой, так же как и других внутренних органов, предшествует подъему температуры, что означает, что действие макрофагов опережает лихорадку.

Сделаем теперь выводы. Лихорадящий (фебрильный) период инфекционных заболеваний сопровождается разрушением бактерий в лихорадящих организмах, что доказывают многочисленные опыты над сибирской язвой и что также было найдено и для пневмонии и для других инфекций. Процесс лихорадки не является, следовательно, результатом действия бактерий; он, наоборот, объясняет реакцию организма на их присутствие и заключается в их разрушении и удалении.

Глава 3. Связь между деятельностью макрофагов и позднейшим подъемом температуры

Здесь встает вопрос: какого рода связь существует между этими двумя феноменами, деятельностью макрофагов и подъемом температуры, следуемым за нею?

Можно ли допустить между ними чисто физическую связь и объяснить термический излишек более быстрым притоком крови во внутренних органах?

Надо на этот вопрос ответить отрицательно. Ассимиляция при помощи макрофагов 50 см³ молока, введенного интравенозно (что равноценно половине количества крови животного), не поднимает температуры кролика до 41°; переваривание макрофагами 50 см³ культуры первой вакцины повышает температуру до 41,5° лишь на 2 часа самое большее; между тем как 2 см³ стерилизованной культуры Bact. prodigiosis провоцирует температуру 41°, длящуюся 8 – 10 часов. Очевидно, интенсивность лихорадки находится в соответствии с химическим составом перевариваемых веществ. Возможно, что во время этого переваривания, хотя оно внутриклеточное, выделяется диастаза, вызывающая разрушение органических веществ и, между прочим, повышение температуры.

В пользу последнего предположения я могу указать несколько опытов. В селезенке различных животных, убитых во время лихорадки, я мог найти вещество, которое, будучи впрыснуто в кровь кроликам, вызывает у них огромное и типическое повышение температуры.

Поступали следующим образом: наливали на свежеизмельченную селезенку чистый алкоголь, который отделяли спустя 2 часа простой фильтрацией: остаток пульверизировался и смешивался с водой. Эту массу фильтровали, через фильтр Шамберлана, и фильтрованная жидкость вводилась в вену уха кроликов в количестве 4 см³. Вот несколько опытов:

Опыт XXVIII. 27 февраля в 6 часов вечера впрыскивают в вену уха кролика 4 см³ жидкости, полученной после фильтрации селезенки барана, убитого после заражения второй вакциной.

Опыт XXIX. 28 февраля другой кролик получил ту же дозу той же жидкости в 3 часа пополудни.

Опыт XXX. 29 февраля, другой кролик получает жидкости, ту же дозу той же подщелоченной едким кали.

Опыт XXXI. 1 марта фильтрованная жидкость, приготовленная тем же способом из селезенки барана, зараженного первой сибиреязвенной вакциной, впрыснута в количестве в 4 см³ в вену кролику.

Судя по этим опытам, видно, что можно извлечь из селезенки вещество, которое имеет ярко выраженное пирогенное действие (вызывающее лихорадку). Нам кажется интересным отметить, что это пирогенное действие мгновенное: оно проявляется уже через 30 минут после инъекции и достигает своего максимума в течение часа. С этим веществом мы не имеем того латентного периода в 5 – 12–24 часа, который наблюдался в предшествующих опытах с инфекциями бактерий. Этот латентный период мог бы отлично быть объяснен длительностью времени, необходимого для размножения впрыснутых бактерий, путем гиперемии внутренних органов и при вхождении пирогенного вещества в кровь.

Мы оставим открытым вопрос о природе этого вещества, которое могло бы быть идентичным гистозиму (1’hystozyme), который Шмидеберг[6]изучал и приписывал ему функцию физиологической дезассимиляции.

Таким образом, инфекционную лихорадку можно рассматривать как органическую реакцию против вторжения микробов, где благодаря переваривающему действию макрофагов возникает пирогенное вещество.

С этой точки зрения действие противолихорадочных, жаропонижающих веществ, которые влияют не непосредственно на микробы, а на лихорадку, изменяя распределение тока крови, кажется чрезвычайно сомнительным ввиду того, что, оттягивая кровь от внутренних органов, они только отодвигают процесс выздоровления.