Эйнемида I. Семена раздора.

– Глупость? Глупость сделал тот, кто попрал наши права, глупость сделал тот, кто возвысил безродных над благородными. Что дальше? Деспотия, как в Архене, или власть власть сброда, как в Эфере? Талая это изменит.

– Талая?! – Кинана презрительно расхохоталась. – Филокл, ты и впрямь глупец, если веришь той чуши, что твой брат льёт в уши аристократам! Талая – дочь архенского деспота и союзника Эфера, это она-то станет защищать знать от деспотии с демократией?! Это смешно! Если ты боишься этого, я твой союзник, а не она. Хочешь защитить свои драгоценные права и стать выше, чем твой брат? Ты знаешь, что нужно сделать.

– Разговор окончен, ‒ Филокл отвернулся и пошёл дальше.

– Ну что ж, ты выбрал! – крикнула Кинана ему в спину. – Купи у тележника колесо и поставь себе в опочивальню! Привыкнешь к этому ложу, умирать будет удобнее!

Дальнейший путь они проделали в молчании. У дверей опочивальни их поджидал низенький евнух в зелёном архенском одеянии и высоком колпаке с вышитым черепом. Койсан, жрец архенского бога Марузаха и личный врач царицы. Его крючковатые пальцы, унизанные золотыми перстнями, сжимали высокий глиняный флакон.

– Сколько можно вас ждать, – сварливо пробурчал он. – За это время можно было бы оползти дворец на четвереньках.

– Что ты себе позволяешь, бесполый? – рыкнул Филокл. – Прояви уважение или пожалеешь.

– Я тут по приказу царицы. Тронь меня, и будешь жалеть об этом всю жизнь.

Не обращая внимания на побагровевшего от гнева Филокла, лекарь насмешливо посмотрел на царевну.

– А вот и наша больная. Госпожа предписывает любимой дочери полный покой и я, как врач, с этим полностью согласен. Наиполнейший покой. Выпьешь это до дна.

Он протянул флакон Кинане, и царевна почувствовала сильный дурманяще-сладкий запах: сонная ягода, иначе атропа, и какие-то другие добавки. Средство от бессонницы... или яд, зависит от количества и состава.

– Я не стану это пить!

– Станешь. Это приказ царицы. Возьми флакон.

– Нет!

– Поставьте её на колени, откройте ей рот, и держите крепко, – небрежно бросил лекарь Филоклу. В пристальном взгляде евнуха, Кинана с отвращением почуяла похотливое возбуждение.

– Как ты смеешь мне приказывать?!

– Следует мне пойти к царице и сказать, что её приказ не выполнен? Мне-то наплевать. Не хочешь слушаться – дело твоё.

С исказившимся от ярости лицом, Филокл обернулся к Кинане.

– Царевна, выпей.

– А, Филокл, верный страж, славный блюститель обычаев! – Кинана истерически расхохоталась ему в лицо. – Ну что же ты, давай, поставь свою царицу на колени, тебе ведь приказывает чужеземный евнух! Влей в неё отраву ему на потеху! Клянусь Гневом Даяры, Хорол основал наше царство только затем, чтобы полюбоваться, как его потомка ставят на колени перед карликом без мужского признака!

Вид у Филокла был такой, точно его пытали огнём. Побледнев, он вырвал флакон из рук евнуха.

– Никто тебя не поставит на колени, но ты выпьешь, ради собственного блага.

– Блага?! Ты не понял, хилиарх?! Он хочет меня отравить! Там яд!

Филокл опешил, переведя взгляд с царевны на лекаря.

– Неправда! – взвизгнул евнух, – Ты разве не видишь, царевна не в себе?! Ей нужно лекарство, иначе она может совсем потерять рассудок!

– Бесполая тварь! – прорычала царевна. – Попомни мои слова, смерть твоя будет долгой! Лучше выпей своё пойло сейчас и сдохни быстро, всё равно таким как ты жить незачем!

Койсан промолчал, с тяжёлой ненавистью зыркнув на Кинану маленькими заплывшими глазками.

– Лекарь прав, тебе нужно лекарство, – сказал Филокл. – Открой рот, царевна.

– Нет! – надрывно выкрикнула Кинана, замотав головой. Сморщившись, начальник стражи схватил девушку за подбородок, быстрым движением влил ей в рот обжигающее приторно-сладкое зелье и заставил глотнуть. Кинана закашлялась, обмякнув в руках стражника и почти не сопротивлялась, пока её тащили к двери. У порога её отпустили, и лишь усилием воли ей удалось удержаться на ногах – она не хотела, чтобы они видели её слабость.

– Приказ царицы выполнен? – обернулся Филокл к лекарю.

– В точности, – удовлетворённо кивнул Койсан, я доложу госпоже.

– Доложишь, но сперва...

Удар ноги обрушился на лицо евнуха и тот с жалобным стоном отлетел к стене. Начальник стражи рассмеялся.

– Сперва ты запомнишь, как такие как ты должны разговаривать с благородными герийцами. Вы двое, – скомандовал он стражникам, – охраняйте покой царевны, пока я не сменю вас лично. Никого не впускать.

Смачно плюнув на хнычущего евнуха, Филокл удалился. Что происходило дальше, Кинана не видела: стражник затворил дверь.

Глава XIV