Эйнемида I. Семена раздора.

– ...для гарнизона Шеб-Луталит три медимна зерна, пива пять модиев, топлёного бараньего сала два модия. Ткань для одежды закупить не удалось. Из-за падежа в Хур-Хурале шерсть стоит безумных денег, у нас столько нет. Из того, что взяли, делаем заплаты. Дерево для копий и стрел прислали из Мераша, но большей частью негодное, для дела удалось отобрать едва ли половину, остальное на растопку. Мы уже сообщали об этом и в Мераш, и в столицу, и надзирателю царских лесов, но ответа не получили, – тощий, похожий на цаплю писарь, отложил свои глиняные таблички и выжидательно посмотрел на столичного гостя.

– М-да... – Энекл тоскливо взглянул на лежащий перед ним эйнемский перевод отчёта. Язык переводчика был исключительно дурен и резал глаз, но будь это написано даже самим Хилоном Анфейским или Месениклом Мелитским, он едва ли понял бы больше половины. – Это всё?

– Ещё остаются шесть раз по шестьдесят воинов в крепости Илаз и степные гарнизоны. Они обеспечивают себя сами.

– Говоря проще, обирают население, – вставил Нурал на-Эшбааль хаз-Гуруш, черноволосый и чернобородый молодой красавец в позолоченом чешуйчатом доспехе поверх кирпично-красного полукафтана. Из-под широкого красного кушака, выглядывала сабля с золотым навершием в виде орлиной головы. Энекл поймал себя на том, что разглядывает чеканный профиль сына Эшбааля, ища что-то общее с царём Нахарабалазаром, но поспешил отогнать опасные мысли.

– Ты позволяешь им грабить? – спросил он, тут же обругав себя за несдержанность.

– А что, позволить им сдохнуть с голоду?! – немедленно вспылил Нурал, принявшись ходить взад-вперёд по комнате. – У нас нет ни золота, ни еды ты понимаешь это, эйнем?! Вместо одежды, мы покупаем ткань для заплат! Мои воины месяцами не видят жалованья! Они бродят тут и там ища пропитание, будто шакалы! Когда из степи придут налётчики жечь, убивать и угонять в рабство, именно мы встанем у них на пути! Справедливо, если местные немного раскошелятся на прокорм своих защитников!

– Мы получаем крайне недостаточно средств, – вздохнул писец.

– Недостаточно?! – Нурал рассмеялся. – Нам швыряют ошмётки, точно нищим! Хвала Ушшуру, что в этой земле полно глины – единственное, чего тут вдоволь! – иначе мне было бы уже не на чем было писать послания в столицу. Из посланных мною табличек можно было бы построить хороший дом – всё без толку! Не помогают ни письма, ни связи, ни даже взятки! Я прошу золота, хлеба и людей, а мне присылают проверяющего. Каллифонт считает, что я вор?! Чтобы я что-то украл, пусть сперва мне что-нибудь пришлёт!

Энекл тяжело вздохнул. Нужны осторожность и такт, об этом предупреждал Каллифонт, отправляя его сюда, это же втолковывал и Диоклет. В очередной раз помянув недобрым словом решение командира послать на восточную границу самого косноязычного из подчинённых, Энекл поднял взгляд на раздражённого полководца.

– Никто не считает тебя вором, Нурал. Каллифонт знает, что ты честный человек, он сам сказал мне об этом. Я здесь, чтобы оценить положение на месте и понять, в чём есть нужда.

– Нужда? Нужда у нас во всём. Ты мог не тратить своё время на дорогу до Тинаш-Тиллу. Чтобы это понять, достаточно было прочесть мои послания, но вы там, похоже, подпираете ими стол, чтоб не шатался. У нас мало людей, все отряды и гарнизоны неполны. Пирну упомянул крепость Илаз: в ней сейчас шесть раз по шестьдесят воинов, а это опорная крепость на южном торговом пути, она должна помешать кочевникам перерезать снабжение Хагада до подхода основных войск. Сколько неполные четыре сотни смогут удерживать крепость против сотни тысяч? Такое же положение везде, по всей Царской линии, и этому приходится радоваться, потому как на средства, что мне присылают, я едва могу прокормить даже имеющихся людей.

– Вот за этим я и приехал. Каллифонт хочет знать, как нам укрепить границу и что нужно сделать в первую очередь.

– Это несложно: найди моё последнее послание и прочти. Там всё изложено подробно. А теперь я хочу спросить тебя, раз уж ты от Каллифонта: когда вы пришлёте нам то, что мы просим?

– Решение примут после моего возвращения. Всё не вышлют, но хоть что-то. Сейчас в казне недостаточно средств.

– Можешь не говорить. Если я сижу в этой дыре, это не значит, что до меня не доходят вести из столицы. Всё золото ушло на пиры и казни, спасибо милейшему Сарруну. Пока он там играет в большого вельможу, защитники Мидонии сидят впроголодь.

Писец потупился, притворяясь, будто ничего не слышал.

– Этого я не знаю, – спокойно сказал Энекл. – Моё дело воинское: что поручили, то передаю.

Нурал отмахнулся и вновь заходил по комнате.

– Верно говорят, боги беды по одной не насылают, – заметил писец. – Раньше, при старом Хатхи, если денег и не хватало, можно было со степняками договориться. Оружие им старик продавать запрещал, но и так было чем поторговать. То или другое, и вот тебе стадо овец – на зиму лучше нет. Сейчас же ни денег, ни торговли...

– Может послать какие-нибудь товары? Что они покупают?

– Ничего, – сквозь зубы бросил Нурал. – Я бы уже и оружие продал, но кочевники с нами больше не торгуют.