Эйнемида I. Семена раздора.

– Наверное это из-за их нового бога, – пояснил Пирну. – Лет пять назад в Плоской Земле вдруг уверовали в какого-то Аго или Угу, и, примерно в то же время, торговля прекратилась. Раньше, бывало, они к нам приезжали, пригоняли скот на продажу, а то и лагерь возле Палаллу разбивали, а теперь никого. Деревни у границы, что раньше торговлей жили, обезлюдели.

– Но почему? Разве Алгу запрещает торговлю?

Ему вспомнился рассказ Палана о городе Фад и живущих в нём эйнемах. Непохоже, чтобы алгуиты избегали чужеземцев, хотя кто их знает, этих варваров.

– Точно, Алгу, – писарь кинул цепкий взгляд на Энекла. – Видно ты уже знаешь об этом боге. Где ты слышал это имя?

– Встречал в Нинурте его последователей, – Энекл счёл за благо не вдаваться в подробности.

– Да, их проповедников было немало и здесь, и в Тинаш-Тиллу, пока я не пригрозил, что начну их вешать, – сказал Нурал. – Мы пытались расспросить, что там у них творится, но ничего путного не узнали. Какой-то вождь, в очередной раз, пытается стать главным в степи. Очевидно, ловкий малый, знает, что начинать надо с богов. Ещё Хазраддон говорил: «кто желает властвовать истинно, думает не о телах, но о душах».

– Так что оттуда мы дохода тоже не получаем, – подытожил писарь. – Положение, прямо скажу, бедственное.

– Я бы хотел осмотреть крепости на границе, – сказал Энекл. – Палаллу, Тума, Гур-Ули может быть. Посещу и этот ваш Илаз, посмотрю, как там ваши воины себя обеспечивают. Мне понадобится проводник.

– Ну раз моих писем недостаточно... – пожал плечами Нурал. – Завтра утром пришлю тебе кого-нибудь из местных.

Писец обеспокоенно взглянул на командира, глаза же Энекла стали похожи на жерла готовых извергнуться вулканов. Отказаться сопровождать посланника и даже не выделить сопровождение – это прямое оскорбление. Брань уже готовилась сорваться с языка, но, вспомнив советы Каллифонта и Диоклета, Энекл сдержался, и ответ прозвучал почти спокойно.

– Не утруждайся, – он поднялся из-за стола. – У восточной армии и так немного денег, нечего тратиться на проводника, я найму кого-нибудь в таверне. Если вам нечего больше сообщить, желаю здравствовать.

Не глядя на вытянувшиеся лица Нурала и Пирну, Энекл вышел, развевая на ходу полы длинного плаща.

После прохладной полутёмной комнаты, белый полуденный свет и сухая жара едва не выжгли глаза. Тряхнув головой, Энекл облокотился на нагретую солнцем стену. Перед постепенно возвращающимся зрением предстала повседневная жизнь приграничного городка Хаби ‒ с полсотни глинобитных домов, таверна, казарма, скромный храм Абиту-Бала, а вокруг высокие стены, добротно сложенные из глиняных кирпичей. В разгар дневной жары, улицы пустовали, лишь трое местных жителей толкали по пыльной улице какую-то тележку, да с полдюжины воинов, лениво развалясь в тени полосатого навеса, играли во что-то похожее на кости. Энекл с неудовольствием отметил, что слова Нурала о состоянии войска вполне справедливы. Воины были жилистые, грязные, в истёртой и латаной одежде. Сложенные пирамидой копья и деревянные щиты несли на себе следы ударов.

– Эйнем, – послышался голос сзади. Обернувшись, Энекл увидел Нурала с двумя глиняными кубками в руках.

– Что-то ещё?

– Я погорячился, прости, – Нурал с хмурым видом протянул Энеклу один из кубков. – Ты ни в чём не виноват, да и твой начальник тоже. Всё этот сын гиены Саррун, а с ним и хегевский ублюдок Нефалим. Морочат голову царю, а сами творят, что хотят. Давай выпьем мировую, как в степи положено.

Энекл отхлебнул. Внутри оказалось прохладное шурранское вино, по-архенски чересчур сладкое.

– Я не держу зла, я правда приехал, чтобы помочь... Тебе не стоило бы говорить такое о Сарруне. Говорят, у Нефалима везде уши, а Саррун злопамятен.

– Потому я и не опасаюсь, – Нурал криво усмехнулся. – Думаешь я не знаю, что ты насолил Сарруну? Ты меня не выдашь, а у Пирну есть свои причины хранить верность.

– Иногда мне кажется, что Нефалиму докладывают даже стены.

– Плевать на Нефалима, – отмахнулся полководец и разом прикончил кубок. – Пойми, эйнем, я действительно зол. Мои воины защищают страну и голодают, а те, кто в Нинурте охраняет сундуки Сарруна, ходят в золоте и шелках… На мой наряд так не смотри. Во-первых, весь он куплен на собственные деньги, а во-вторых, без этого нельзя. Воины не слишком уважают того, кто выглядит как оборванец.

– Я всё понимаю. Каллифонт хочет снабжать вас лучше. Не могу, правда, пообещать, что получится. Против царя был заговор, в провинции неспокойно. Царь беспокоится о возможных беспорядках.

– Точнее, Саррун беспокоится, чтобы кто-нибудь его не спихнул. Мне прекрасно известно, что происходит в столице. Друзья Сарруна получают места, награды и золото, сторонников царицы – а в их числе и мой отец, и твой начальник – отпихивают от кормушки. Обыкновенная грызня у подножия трона, всё как всегда, только вот о границах никто не думает. А стоило бы. Мы уже давно ни с кем не воевали всерьёз, враги смелеют, а мы... Ты сам видел отчёты. Всё может обернуться дурно.