Эйнемида I. Семена раздора.

– Да, Сосфен, – продолжила царица, немного успокоившись. – Что бы не болтали льстецы, что бы ни говорил Парамен, защитить можешь только ты. Что я готова тебе дать, чтобы мой сын был жив и царствовал? Всё! Проси, чего хочешь! Богатства? Я продам исподнее, если не хватит денег. Власти? В этом царстве и так нет никого, равного тебе. Хочешь, женись на мне! –воскликнула она, заставив даже невозмутимого Сосфена вздрогнуть, Эпифан же вытаращился так, что, казалось, глаза вот-вот выскочат из орбит. – Да, женись! Клянусь, я буду тебе верной и хорошей женой. Да что там, ради моего сына я готова стать твоей рабыней и мыть тебе ноги, но того, что ты просишь, я дать не могу. Мальчик – да, но не она, не Кинана.

– Но почему, Талая? – на каменном лице Сосфена мелькнуло что-то похожее на удивление. – Откуда эта ненависть? Она ведь ещё ребёнок.

– Ребёнок?! – царица истерически расхохоталась. – Ребёнок! Сосфен, этот ребёнок стоит пятерых взрослых мужчин! Ребёнок, который не выпускает из рук меч, который знается с горными ведьмами и разбирается в зельях, ребёнок, который исчез... Клянусь Свечой Осме, я всегда считала эти россказни вздором, но сейчас готова поверить, что она колдунья! Ты говоришь, я прикажу убить её ради царского венца? Да, прикажу, но не ради власти, нет. Да, мой сын должен править, по своему происхождению, по своим достоинствам. То, что он не наследует своему отцу, несправедливо, и да, это правда, я желаю исправить эту ошибку, желаю завоевать для него трон, но убивать... Нет, я решусь на убийство не поэтому. Я сделаю это из страха за моего мальчика! Пока эта девушка жива, мой сын в опасности! Это меч, занесённый над его головой, яд в его чаше и удавка на его шее! Она зла, жестока, сильна и хитра, она жаждет власти и самое главное: она ненавидит нас с сыном! Если это будет в её воле, мы погибнем, и даже ты нас не спасёшь! Я не допущу этого!

– Ты сама виновата. Ненависть Кинаны – плод твоей враждебности и пренебрежения. Ничего иного ты не дала ей с тех пор, как прибыла в Герию.

– Ты прав, Сосфен, конечно ты прав – я виновата, – устало сказала Талая. ­– ­ Это вина моя и только моя. В свой час я отвечу за неё перед Урвосом Вопрошающим, и если бессмертные присудят наказание – пусть так, но сейчас это неважно. Она хочет смерти моего сына, от неё не спасут ни стены, ни стража, ни даже ты. Пусть эта вина будет на мне, но она умрёт!

Царица замолчала, тяжело дыша и твёрдо глядя в лицо Сосфену.

– Что ж, тогда разговор закончен, – стратег бесстрастно пожал плечами. – Вы с Аминтой остаётесь один на один со своими врагами, и да не позволят тебе боги его пережить. Я бы предпочёл умереть от меча, можешь приказать вернуть мой, я всё сделаю сам. Если позволишь просьбу, прикажи убить сына так, чтобы он этого не заметил. Мальчик в жизни достаточно страдал.

Царица в отчаянии застонала. Прошептав ей на ухо что-то успокаивающее, Эпифан повернулся к Сосфену.

– Господин, – сказал он. – Возможно, царица выразила свою мысль с, эммм... некоторой горячностью – это можно понять, ведь она мать – но сказанное ею вполне справедливо. Царевна Кинана действительно не питает к брату сестринской любви, а недавние, эмм... события показали, что эта девушка обладает поистине выдающимися, я бы даже сказал, поразительными способностями. Что до её намерений, и прежде были весомые опасения, что, получив власть, она избавится от соперника, теперь же... – он развёл руками. – Вполне очевидно, что царевна представляет ничуть не меньшую, но даже большую угрозу чем все прочие недоброжелатели, а значит, согласившись на твои условия, моя госпожа не выиграет ровным счётом ничего. Вот если бы получить какую-то надёжную гарантию, что царевна не станет угрожать брату и искать его смерти... Правда, если мне кто-то в этом поручится, я засмеюсь ему в лицо. Не в характере юной Кинаны отказываться от своих намерений.

Сосфен мрачно окинул взглядом собеседников, мысленно прося прощения у племянницы. Видят боги, к этому средству он прибегать не хотел. Что ж, спасая основное, нужно жертвовать всем, «не дай золотому слитку утянуть тебя на дно». Он тяжело вздохнул и медленно произнёс.

– Значит, пусть царское звание принадлежит обоим.

Царица и евнух недоуменно переглянулись, Эпифан с сомнением покачал головой.

– Соправители? – разочарованно спросил он. – Не думаю, что это хорошее решение. Редкое совместное правление не заканчивается убийством или войной.

– Не соправители. Царь и царица.

– Не соправители, но царь и царица... – задумчиво протянул евнух. – Но разве это возможно?

– Они оба Аэропиды. В нашем роду такое случалось. Вспомни, от кого он пошёл.

– Но... Эйленос Всемогущий, а ведь и впрямь... – воспрянув духом, Эпифан закивал. – Это могло бы решить множество вопросов!

– Так вы получите даже больше, чем хотели – законность.

– Что это всё значит? О чём вы? – с закипающим раздражением спросила Талая.

– Госпожа, стратег предлагает... – евнух замялся, подбирая слова.

– Кинана с Аминтой должны стать супругами, – спокойно сказал Сосфен.

– Что?!