Эйнемида I. Семена раздора.

– Да ты что? – саркастически улыбнулся Аттал. – Вот ты, стражник. Как тебя звать?

– Стратиот Аркипп, агемарх-стратег, – запнувшись ответил тот. Кинана нехорошо прищурилась. Аркипп, значит. Надо запомнить. И не забывать.

– Аркипп, – медленно, словно пробуя имя на вкус, протянул агемарх. – Вот скажи мне, Аркипп, что бы с тобой сделал командир твоей сотни, вздумай ты ему приказывать.

– Агемарх-стратег, мне кажется, эпитрит-лохаг не приказывал...

– Отвечай, когда спрашиваю! – рявкнул Аттал так, что молодой человек втянул голову в плечи. – Что бы сделал твой кентавром трахнутый экатонтарх?

– Ничего хорошего, агемарх-стратег... – пробормотал Аркипп, глядя себе под ноги.

– Вот видишь, Брил. Такой уж у нас в войске обычай. Придётся, видно, и мне сделать с тобой ничего хорошего.

– Аттал... Агемарх-стратег. Нам не зачем ссориться, клянусь Даярой. Если я тебя оскорбил, я приношу извинения.

– Если б ты меня оскорбил, я бы отрезал твой уд и скормил бы его твоему коню, – презрительно рассмеялся Аттал в исказившееся от гнева лицо лохага. – Ладно, сейчас не до тебя. Можете убираться к гарпиям, а мне надо отвезти царевну к любящей матушке.

– Мы сделаем это сами! Нам приказано привезти царевну, а не тебе!

– Вы? – Аттал расхохотался. – Да вы и собственные задницы до отхожего места в сохранности не довезёте. Всё, нечего болтать, я тут главный, как скажу, так и будет.

– Агемарх-стратег, у наз приказ хранительницы... – Брил заметно волновался. Видно, очень хочет выслужиться, а тут пьяный стратег срывает всё дело.

– А я сказал, царевна поедет со мной и всё тут! С хранительницей твоей я сам разберусь.

– Аттал, – с закипающим раздражением сказал Брил. – Я понимаю, ты пьян, это твоё дело, но ты мешаешь выполнить приказ. Прошу тебя, дай нам сделать свою работу, а сам лучше проспись.

– Чтооо?! Ты назвал меня пьяной свиньёй?!

– Ты сошёл с ума! – оторопело воскликнул Брил. – Я ничего такого не говорил!

– Ах значит я ещё и лжец! Вы слышали, гетайры?! Наш храбрый лохаг назвал меня лжецом!

– Аттал, во имя Даяры! Я не имел ввиду...

– Разговор окончен, – рявкнул Аттал, кладя руку на меч. – Слезай с коня! Я оказываю тебе честь и вызываю на поединок, – он пьяно икнул и покачнулся в седле. – Прямо здесь. Утро чудесное, земля утоптанная, а свидетелей у нас – хоть дорогу мости.

– Я не буду с тобой драться! Я на службе, у меня приказ!

– А может ты просто боишься? – Аттал выхватил меч, зловеще блеснувший в свете факелов. – Может у нас в войске завелись трусы? Слезай с коня, говорю, не то раскрою тебе башку прямо так.

– Если нападёшь на меня – тебя казнят! У меня грамота хранителя!

– Грамота... – презрительно бросил агемарх. – Ладно, убью тебя позже, а сейчас прочь с дороги! Я везу царевну во дворец! Или попробуешь мне помешать?

– Как хочешь, Аттал. Сам будешь отвечать перед царицей.

– Отвечу, не беспокойся. Прочь с дороги.

– Как угодно, стратег, как угодно, – сквозь зубы прошипел Брил и посмотрел прямо в глаза Кинане. От этого взгляда, по спине девушки пробежал зябкий холод.

– Прощай, царевна, – сказал он, вытягивая в её сторону руку.

Произошедшее следом слилось в одно длинное мгновение. Истошный крик: «Кинана!» из-за спины, и Нейя вылетает вперёд, едва не сшибая Брила с испуганно загарцевавшего коня. Злобный шипящий свист режет ухо и девочка, точно сдёрнутая невидимой рукой, валится с лошади.

Кинане показалось, будто она оглохла, столь гробовое молчание повисло вокруг, но удар сердца, и тишина взорвалась. Крики за спиной, брань солдат, конское ржание, надрывный вопль Гриела – боги, неужели он может так кричать? Точно во сне, Кинана увидела, как кривой меч Аттала прочертил красную полосу поперёк искажённого злобой бородатого лица Брила, и гетайры, обнажив оружие, схватились с адрийцами. Что-то просвистело в пальце от виска, позади раздался крик.

– С коня! – бешено проорал Аттал, заслоняя Кинану от дороги, и она, почти не соображая, что делает, соскочила на землю. Прогремел грозный рёв агемарха: «Стоять! Мечи в ножны!», но Кинана уже не смотрела назад. Со всех ног, по пути споткнувшись и рухнув в пыль, она метнулась к лежащему на дороге телу и осторожно перевернула его на спину.

– Кинана... – простонала Нейя, слабо улыбаясь покрытыми тёмной кровью губами. Из груди девочки, погрузившись почти по оперение, торчала чернопёрая стрела.

***

Тяжело ступая, Сосфен шёл по залитой розовым светом зари галерее, сопровождаемый стражниками. Их было шестеро, каждый в доспехах, при копье и щите, но стратег чувствовал их страх – в позах, в движениях, во взглядах, бросаемых на его могучие руки и грузное тело. Вряд ли стоит их винить, сегодня весь дворец пропитался сомнениями и страхом.

Его привели к Каменному залу. Один из стражей у входа, явно робея, дал знак поднять руки для обыска. Стратег не возражал. К чему? Напрасные действия не приносят пользы, а бесполезных действий не бывает: только полезные и вредные. «Пока ты ругаешь паводок, никто не строит твою лодку».