Эдера 2

— Синьор Давила, я к вам обращаюсь!..

Вскочив со своего места, Андреа подошел к полицейскому.

— Это я...

— Прошу вас, синьор... К вам приехали...

По тюремному коридору Андреа не шел, а почти бежал — он наверняка бы сбил карабинера с ног, если бы тот шел помедленней...

— А-а-а, а вот и наш аббат Фариа,— воскликнул дель Веспиньяни, едва завидев Андреа.

Первым желанием Андреа было бросится к Отторино, поблагодарить его; но тут Гвадонини остановил недавнего заключенного.

— Простите, синьор, но вы, как ни странно, оказались правы... Произошло драматическое недоразумение. Мы держали вас противозаконно. Примите наши извинения, — пробормотал он невнятно. — Если вы хотите, можете потребовать компенсацию за моральный ущерб. Только,— Гвадонини сделал умоляющее выражение лица, — только, прошу вас, чтобы эта история не просочилась в прессу...

— Не без этого, — весело произнес граф, с чувством пожимая руку Андреа, — ведь вы уже известили общественность о поимке опасного мафиози... Придется известить о том, что произошло недоразумение, «драматическая ошибка», которая, кстати, едва не стоила моему другу многого...

Свет померк в глазах Андреа.

Как?

Значит и он, Отторино, также видел тот номер газеты, значит и он в курсе, при каких именно обстоятельствах его, Андреа Давила, арестовали?!

А Гвадонини уже суетился, отдавал распоряжения карабинерам — чтобы те принесли личные вещи и одежду Андреа.

— Еще раз извините нас, синьор Давила... Мы действительно ошиблись... Но как вы, однако, похожи на Барцини! Даже при опознании все в один голое указали на пае!

Отторино довольно улыбнулся.

— Еще немного, — произнес он, — и вы, синьор, наверника начали бы отзываться на чужое имя...

— Наверное, — растерянно произнес Андреа, пораженный произошедшим.

— А ведь признайтесь — вы уже наверняка смирились с новой участью?

Ничего не отвечая, Андреа опустил голову; теперь он уже был и не рад появлению Отторино.

А тот, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Надо было сразу же после этого нелепого ареста позвонить ко мне... Я бы бросил все дела и приехал. Собственно, у меня-то и дел никаких особых нет.

— Спасибо вам, синьор, — только и мог выдавить из себя Андреа.

— Ну, теперь на аэродром — и в Ливорно... — он едва взглянул на Андреа и воскликнул: — Да на вас просто лица нет! Что-то случилось?

— Случилось,— пробормотал Андреа.— Синьор дель Веспиньяни, нам надобно поговорить...

— Что ж, охотно, — ответил граф. — Поговорим на борту моей «Сесны». Тем более, что до Ливорно у нас будет достаточно времени поговорить...

Через полчаса автомобиль, взятый графом напрокат, остановился у кромки частного аэродрома, где Отторино уже дожидалась двухмоторная «Сесна».

— Ничего, не грустите, — дель Веспиньяни ободряюще улыбнулся Андреа, — через какой-то час, может быть — через полтора мы будем в Ливорно... И вы вернетесь в лоно семьи...

ГЛАВА 22

В то самое время, пока Отторино разговаривал со следователем Гвадонини, в палаццо дель Веспиньяни в Ливорно происходили не менее интересные и значительные события...

Эдера, сидя перед окном, рассеянно смотрела, как на выгоревший от сильного августовского солнца лужайке играют дети. Она старалась отвлечься, старалась убедить себя, что нее будет хорошо, что Андреа жив (а ведь женщины по своей натуре — мнительны, и Эдера уже сколько раз мысленно почти хоронила своего мужа!), мысли все время возвращались к одному и тому же...

В комнату, стараясь не шуметь и не скрипеть половицами, вошла Маргарита Мазино.

— Синьора, к тебе пришли...

Эдера перевела взгляд на служанку.

— Кто?

— Какой-то мужчина... Говорит, что специально приехал к тебе...

Эдера, настолько занятая своими переживаниями, уже позабыла об обещании Манетти приехать в Ливорно, и потому, немного удивившись, пожала плечами.

— Мужчина?

— Да.

— А кто это?

— Уже немолодой, лет за пятьдесят, такой приятный, улыбчивый...

— Хорошо, пусть войдет...

Маргарита ушла, и через несколько минут в комнате появился Манетти.

Улыбнувшись, он подошел к Эдере и обнял ее.

— Не узнала?

Эдера, тяжело вздохнув, произнесла:

— Узнала...

Усадив Эдеру в кресло напротив себя, Манетти строго посмотрел на нее и произнес:

— А теперь успокойся и расскажи, что же случилось...

Когда самолет дель Веспиньяни, набрав скорость, взмыл ввысь, прорезая белые ватные облака, нависшие в тот день над островом, Андреа, осторожно посмотрев на Отторино исподлобья, произнес:

— Нам надо поговорить...

В голосе недавнего узника прозвучала какая-то нерешительность — чуткое ухо дель Веспиньяни сразу же уловило эту интонацию.

Эту фразу за сегодняшний день он повторил Отторино вот уже второй раз — первый раз он высказал желание поговорить с графом еще при встрече, в тюрьме.

По дороге на аэродром, то и дело расспрашивая Андреа обо всех обстоятельствах его водворения в городскую тюрьму города Палермо, Отторино все время размышлял, о чем же с ним будет говорить синьор Давила.

«О своих подозрениях? Хорошо. Но на чей счет? на счет его, Отторино? Его не в чем подозревать. На счет Росси?»