Двойной фантом

Поднявшись из-за стола, Перовская принялась расстегивать на груди непослушные пуговицы кителя — сперва магией, а затем, в опустошении не справившись, прямо дрожащими пальцами.

Глава 8

в которой я принимаю вызов

— Ну и на кой дух ты так сделал? — хмуро бросила Муравьева, кивнув на униформу Перовской на моей кровати.

— Захотелось, чтобы она побыла в шкуре нашей Инны, — пожал я плечами.

Благополучно вернув Змаевич ее мундир и отправив ту счастливую восвояси, мы с Машкой переместились в мою комнату, где длинноножка и набросилась на меня с упреками.

— «Нашей Инны!» — передразнила теперь меня она. — Нашей Инне от этого ни тепло ни холодно, поверь! Лучше бы сорок восемь рублей отыграл — те, что она спустила борисовке до формы!

— Про сорок восемь рублей я, честно говоря, забыл, — признался я. — Да и не послужили бы они Перовской никаким уроком! — заметил тут же. — Пришли — и ушли…

— А тебе прям вот нужно было преподать ей урок?

— Да, — кивнул я. — И, по-моему, у меня получилось.

— Но ты же понимаешь, что это ни духа не конец? — вздохнула Муравьева. — Просто роли поменялись, а проблема как была, так и осталась?

— Понимаю, — не стал спорить я. — Ну а что делать-то? Тупо сдать назад, вернуть Перовской мундир за здорово живешь — это же и ее оскорбить, и себя выставить человеком несерьезным?

— В том-то и дело!

Эх!.. По-хорошему, Машка была права: на дух не нужно было мне повышать ставку. Ну или и в самом деле ограничиться проигрышем Змаевич, вернув помимо мундира те несчастные сорок восемь рублей. Но что-то меня понесло. Решил борисовку проучить. Типа, из лучших побуждений: дабы впредь неповадно было мухлевать.

Однако теперь уже Перовская оказывалась приперта к стене и вынуждена будет что-то срочно предпринять. Надеяться на то, что Наталья забьется в уголок и тихонечко проплачет там всю ночь, явно не приходилось. Впрочем, жаловаться руководству Школы борисовка тоже едва ли побежит — как не сделала этого Инна. Значит, обратится к друзьям — опять же по примеру Змаевич. Собственно, приблизительно даже понятно, к кому именно обратится.

— Короче, ждем гостей, — едва ли отследила мои мысли при помощи фамильяра — скорее, просто сама пришла к тем же выводам — Муравьева. — И надеемся, что они явятся с деньгами, а не с файерболами!

— Файерболы отразим, — хмыкнул я. — Ну а если принесут деньги — предложим их совместно прогулять в ближайшее увольнение.

— Ну, как вариант… — без особой уверенности в голосе согласилась Маша.

Долго ожидать визитеров нам не пришлось: не прошло и четверти часа, как в мою дверь негромко, но настойчиво постучали.

«Молодой граф Бестужев-Рюмин и молодой князь Гагарин, — заглянул за стену Фу. — Оба напряжены, но боевых техник наизготовку не держат».

«Долго ли пальцы согнуть…» — проворчал я, позволяя входной двери распахнуться.

Евгений и Даниил переступили через порог.

Гагарин, правда, тут же застыл столбом, изумленно воззрившись на Муравьеву — явно не ожидал застать ее среди ночи в моей комнате. Выражение его лица было столь красноречивым, что я едва удержался от реплики, вроде: «Это совсем не то, что вы подумали, сударь!»

Что касается Бестужева-Рюмина, то тот решительно шагнул вперед, коротко поклонился:

— Сударыня, молодой князь, просим простить за столь поздний — или, возможно, напротив, ранний, — не сдержал он мимолетной усмешки, — визит. Но, надеюсь, вы понимаете, что вызван он совершенно неотложной необходимостью, — взгляд молодого графа скользнул на кровать, где по-прежнему лежал пресловутый мундир Перовской.

— Прошу вас, проходите, — любезно кивнул я в ответ. — Присаживайтесь, — указал на стулья.

— Благодарю, но надеюсь, мы сюда ненадолго, — покачав головой, заявил борисовец.

Я молча развел руками: как пожелаете, мол.

— Молодой князь, мне известно, что не вы стояли у истоков случившегося, — без долгих предисловий продолжил Бестужев-Рюмин. — Заверяю, что исходно я также не имел к этим событиям ни малейшего отношения. Но сложилось так, что с какого-то момента вы оказались в происходящее вовлечены, и вовлечены активно — а теперь пришел и мой черед. Так что, полагаю, покончить с этим досадным недоразумением предстоит именно нам с вами, — договорив, он вопросительно посмотрел на меня, явно ожидая какой-то реакции.

— И что вы предлагаете, молодой граф? — аккуратно осведомился я.

— Признаться, в карты играть я вовсе не мастак, — заявил Евгений. — Но есть ничуть не менее эффективный способ решения проблем, подобных нашей нынешней. Я, разумеется, говорю о дуэли.

«То есть все-таки файерболы… — безмолвно буркнула Машка. — Доигрались!»

Я внутренне поежился. Нет, не от страха, конечно — его и в помине не было: от осознания нелепости происходящего. И собственной глупости, из-за которой теперь, получается, кто-то должен погибнуть. И пусть то буду не я (очень хотелось бы на это рассчитывать — впрочем, в своих силах я был достаточно уверен: одно Зеркало чего стоит!), но и борисовцу смерти я отнюдь не желал.