Двойной фантом

Наверное, столько же времени, сколько потратил до того на попытку одеться, теперь я убил, тупо пялясь на странный предмет униформы в своих руках. Затем, так и не найдя в наблюдаемом никакой логики, окликнул фамильяра:

«Фу?»

«Да, сударь».

«Фу, это что такое?»

«Китель, сударь», — отморозился дух.

«Твоего астрала! Сам вижу, что китель! Спрашиваю: чей? И как он тут очутился?! И где, духи Америки, мой?!!»

«Полагаю, сударь, ответ уже на подходе!» — безмятежно заявил мой наглый фамильяр.

И тут в дверь комнаты постучали.

— Кто там? — на автомате спросил я.

Услышать меня в коридоре, конечно, не могли, но этого и не потребовалось.

«Пришла госпожа Перовская, — уже не пряча насмешки, сообщил мне дух. — И принесла с собой ответы».

«Так, блин! — засуетился я. — Фу, я должен выглядеть прилично! Лицо, движения и все такое! Если нужно — берите частичный контроль, но чтоб никаких дрожащих рук и страдальческих гримас! — как раз в этот момент на моем лице явно была одна из таких. — И перегар уберите — я знаю, вы умеете! Ну, вперед!»

«Будет исполнено, сударь», — уже без иронии в тоне отозвался фамильяр.

Моя сгорбленная спина сама собой распрямилась, подбородок вздернулся.

Я открыл дверь: на пороге и в самом деле стояла блондинка-борисовка.

Как и я, Наталья была в рубашке, китель же — сразу видно, что не своего размера, куда больший — девица держала в руках.

— Доброе утро, сударыня! — не дрогнувшим голосом — спасибо Фу, поддержал — проговорил я. — Чем обязан?

— Прошу простить за беспокойство, молодой князь… — а вот Перовская заметно подхрипывала. А под глазами у нее я заметил, ну, мешки, не мешки, но некоторую припухлость. Да уж, похоже, не одного меня сильно не порадовало сегодня утро! — Вчера в ходе истории с одеждой, должно быть, произошла ошибка. Вы вернули мне не тот китель, — продолжила между тем Наталья. — Этот, — продемонстрировала она предмет в своих руках, — как я полагаю, ваш, а мой по недоразумению остался у вас.

— Э…

Духа с два! Не было там никакой ошибки и быть не могло! Форму борисовки я передал Евгению сразу после нашего поединка, мой китель тогда был не где-нибудь, а на мне самом. Как, кстати, и потом, в ходе вечеринки. Да и сама Перовская щеголяла ночью отнюдь не в чужих одеждах!

«Не спорьте, сударь! — вмешался Фу. — Наталья Алексеевна просто умница!

Сие сейчас самое удобное из возможных объяснений!»

— Гм… Да, полагаю, вы совершенно правы, сударыня! — поспешно заявил я, протягивая при этом Наталье китель, найденный мной недавно на полу комнаты. — Прошу прощения. И впрямь, имела место досадная путаница…

— Это целиком и полностью моя вина, мне следовало быть внимательнее! — с кривоватой улыбкой проговорила в ответ девица. Мы обменялись предметами униформы. — Еще раз извините за беспокойство, молодой князь. До встречи за завтраком!

С этими словами Перовская удалилась.

«Объяснения последуют? — осведомился я у фамильяра, когда дверь комнаты за гостьей затворилась. — Кстати, верните контроль», — добавил на всякий случай.

«Уже, сударь. А насчет вчерашнего — вы совсем ничего не помните?»

«А то вы не видите!» — буркнул я.

«Мне же не дозволено глубоко нырять в ваши мысли, сударь. По умолчанию я считываю лишь то, что вы сами выплескиваете на поверхность».

«Ну…»

Нет, кое-что я, конечно, помнил. Как мы пришли к Бестужеву-Рюмину, как нарисовалась там Перовская — в форме Школы, и китель точно был на ней! Как начали с бренди. Я еще тогда подумал: а ведь ничего особенного, коньяк и коньяк. Даром что вековой выдержки. Там, к слову, на самом деле не ровно сто лет было — девяносто шесть. Вот ведь, запомнил же зачем-то!

Сидели долго, но сколько именно — не скажу. В какой-то момент Муравьева засобиралась к себе, и верный Гагарин вызвался ее проводить. А мы трое еще какое-то время пили — уже не помню что — и о чем-то беседовали… Ушли мы, кажется, с Натальей одновременно…

А вот далее — все, пустота.

«Фу, что было потом?» — нахмурившись, поинтересовался я.

«Вы совершенно уверены, что хотели бы услышать сие от меня сударь?» — уточнил дух, не преминув снова добавить в тон каплю иронии.

«Не хотел бы — не спрашивал бы!»