Две зари

– Не знаю, но не похоже вроде, чтобы собирались на нас напасть. Тогда они бы и снаряжены были по-иному, и обоз поодаль оставили… Йотуна мать! – воскликнул вдруг Стенар. – Это ж стяг Етона плеснецкого!

Один из всадников пустил коня в воду и неспешно пересек реку, направляясь к закрытым воротам. Теперь выход с брода на дорогу находился внутри тына – ни с той, ни с другой стороны нельзя было миновать брод без согласия хозяина крепости.

– Эй, в Горинце! – закричал отрок, выехав на песок. – Где хозяин ваш? Отворяйте, князь Етон с гостями пожаловал!

– Сам князь Етон? – крикнул в ответ Стенар. – Где же он?

Всадник сделал знак, и с того берега пустились в путь еще трое.

– Это я! – Один из всадников, над которым трепетал на ветру небольшой стяг, помахал рукой. – Здесь же сидит боярин Унерад?

– Да, но его нет дома.

– Впустите нас, мы не со злом, в том мое слово княжье! – продолжал всадник, молодой и рослый. – С делом мы важным!

– Поклянись, что не мыслишь зла, – предложил Стенар, – иначе без хозяина я не смогу впустить даже князя. Этот городец, видишь ли, теперь принадлежит Святославу киевскому.

– Пусть не примет мать-земля мои кости, ежели мыслю на вас зло! – крикнул Етон. – У меня мир со Святославом.

– Всякий мир – до первой драки, – проворчал Стенар, но кивнул отрокам, чтобы отворяли ворота.

– Я и одеться не успела… – прошептала Обещана, сообразив, что сейчас предстанет перед важными гостями в том виде, в каком хлопотала у печи. – Что же так – не упредили даже…

Она только и успела сдернуть серый холщовый передник и, оставив его на забороле, пошла вниз в простой дерге, сорочке и повое.

Челядь тоже скопилась перед воротами, бросив дела.

– Чашу найди получше, пива подай! – быстро велела Обещана челядинке.

Стенар пошел встречать гостей, Обещана, волнуясь, ждала поодаль. Десятский перемолвился с приезжими и вскоре подвел к ней троих: молодого рослого мужчину, с которым говорил со стены, старца с длинной бородой и еще одного человека – такого странного вида, что Обещана широко раскрыла глаза и едва не выронила чашу.

То был мужчина лет тридцати или чуть меньше, среднего роста, худощавый, но с гладко выбритым лицом, будто отрок. Нос у него был довольно крупный и крючковатый, но тем не менее черты производили приятное впечатление благодаря выразительному дружелюбному рту и красивым карим глазам под блестящими черными бровями. На нем было длинное платье из некрашеной шерсти, на плечах накидка, а на коротко остриженной голове вязаная круглая шапочка. Сразу делалось ясно – это гость из очень далеких краев. Оказавшись во дворе, он озирался с таким видом, будто искал что-то среди построек, но не находил.

– Да благословят вас боги под кровом нашим! – Ученая вежеству, Обещана с поклоном протянула чашу Етону. – Будь нашим гостем, княже, и спутники твои! Где нам хлеб, там и вам хлеб!

– Да благословят боги дом и род ваш! – Етон принял чашу, отпил, передал старику и поцеловал Обещану. – Что, хозяина нет?

– По полям поехал.

– Скоро будет?

– Завтра, может.

– Придется нам его обождать, да, Чудиславе? – Етон обернулся к старику.

– Подите пока в дом, – Обещана показала на один из предназначенных для постоя дружины домов, который был получше прочих. – Баню затопить?

– Да можно и баню. О припасах, боярыня, не тревожься, у нас свои.

У Обещаны отлегло от сердца – чем ей прямо сейчас накормить три десятка человек, она понятия не имела.

Но вот во двор завели повозки, стали распрягать лошадей. Приезжие ушли в дом, перенесли пожитки. До вечера хлопотали – мылись, варили себе ужин. Обещана так и оставалась в недоумении, зачем к ней явился князь с верховным плеснецким жрецом и еще каким-то немцем. Что это немец, ей сказал Стенар. Он же сказал, что среди приехавших немцев еще человек двадцать. Остальные были плеснецкие – отроки Етона.

Придя в себя, Обещана велела Озорю передать, что она приглашает князя и его старших спутников на ужин к себе в избу, а потом послала его за отцом в Укром. Для чего бы ни приехал князь из Плеснеска, старшему жрецу стоило об этом знать, да и принимать таких гостей одной, при поддержке лишь Стенара, было очень неуютно. Стенара не смутило бы, явись сюда вдруг хоть Перун, хоть царь греческий, но все же он здесь не хозяин и предлагать таким гостям в собеседники простого десятского было стыдно.

Однако отец поспеет только завтра, и вечером Обещане пришлось принимать гостей самой. Они явились втроем – Етон, Чудислав и тот немец. За ними вошел Стенар, подмигнул ей и сел у двери – дескать, знаю свое место, но помогу и пригляжу.