Две судьбы

"You understand it now, George?" she said, sorrowfully.	- Теперь ты понимаешь, Джордж? - спросила она печально.
"Yes, mother; I understand it."	- Да, матушка, понимаю.
"There was one thing she wished me to say to you, my dear, which I have not mentioned yet.	- Она просила меня сказать тебе об одном, мой милый, о чем я еще не упоминала тебе.
She entreats you not to suppose that she had the faintest idea of her situation when she attempted to destroy herself.	Она умоляет тебя не предполагать, будто она имела хоть малейшее понятие о своем положении, когда пыталась лишить себя жизни.
Her first suspicion that it was possible she might become a mother was conveyed to her at Edinburgh, in a conversation with her aunt.	Ее первое подозрение о том, что она может стать матерью, появилось у нее в Эдинбурге из разговора с теткой.
It is impossible, George, not to feel compassionately toward this poor woman.	Невозможно, Джордж, не чувствовать сострадания к этой бедной женщине.
Regrettable as her position is, I cannot see that she is to blame for it.	Как ни достойно сожаления ее положение, я не вижу, чтобы ее можно было порицать за него.
She was the innocent victim of a vile fraud when that man married her; she has suffered undeservedly since; and she has behaved nobly to you and to me.	Она была невинной жертвой гнусного обмана, когда этот человек женился на ней. С тех пор она страдала, не заслужив этого, и поступила благородно с тобой и со мной.
I only do her justice in saying that she is a woman in a thousand-a woman worthy, under happier circumstances, to be my daughter and your wife.	Я должна отдать ей справедливость, сказав, что она женщина из тысячи - женщина, достойная при более счастливых обстоятельствах быть моей дочерью и твоей женой.
I feel for you, and feel with you, my dear-I do, with my whole heart."	Я жалею тебя и разделяю твои чувства, мой милый, от всего моего сердца.
So this scene in my life was, to all appearance, a scene closed forever.	Таким образом, занавес этой сцены моей жизни был опущен навсегда.
As it had been with my love, in the days of my boyhood, so it was again now with the love of my riper age!	Как было с моей любовью в дни моего детства, так было опять теперь с любовью моего зрелого возраста.
Later in the day, when I had in some degree recovered my self-possession, I wrote to Mr. Van Brandt-as she had foreseen I should write!-to apologize for breaking my engagement to dine with him.	Позднее в этот день, когда ко мне в некоторой степени вернулось самообладание, я написал Ван Брандту. Мэри предвидела, что я буду писать, извиняясь, что не смогу обедать у него.
Could I trust to a letter also, to say the farewell words for me to the woman whom I had loved and lost?	Мог ли я также сказать в письме несколько прощальных слов женщине, которую я любил и которой лишился?
No!	Нет!
It was better for her, and better for me, that I should not write.	И для нее, и для меня было лучше не писать.
And yet the idea of leaving her in silence was more than my fortitude could endure.	А между тем у меня недоставало твердости оставить ее молча.
Her last words at parting (as they were repeated to me by my mother) had expressed the hope that I should not think hardly of her in the future.	Ее последние слова при разлуке (повторенные мне матушкой) выражали надежду, что я не стану думать о ней сурово.