Две крепости

Гэндальф свистнул и громко позвал коня, и тот вдалеке вскинул голову, заржал и стрелой понесся к войску.

— Таким было бы дыхание западного ветра, если бы оно приняло видимый облик, — заметил Эомер, когда огромный конь подскакал к колдуну.

— Кажется, подарок вручен, — сказал Теоден, — но слушайте все! Здесь и сейчас я объявляю своего гостя, Гэндальфа Серого, мудрейшим из советчиков и желаннейшим из скитальцев, повелителем Марки и вождем всех эорлингов, и так будет, пока живет мой род. Я дарю ему Обгоняющего Тень, принца среди лошадей.

— Благодарю вас, король Теоден, — поклонился Гэндальф. Вдруг он скинул свой серый плащ, сорвал с головы шляпу и вскочил на спину коня. На чародее не было ни шлема, ни кольчуги. Белоснежные волосы вольно развевались по ветру, белая одежда ослепительно сияла на солнце.

— Смотрите – вот Белый Всадник! — воскликнул Арагорн, и все подхватили его слова.

— Король и Белый Всадник! — закричали воины. — Вперед, эорлинги!

Загремели трубы, заржали, поднимаясь на дыбы, кони. Копья ударились о щиты. Король поднял руку, и с шумом, подобным внезапно налетевшему шквалу, войско Рохана двинулось на запад.

Эовин, одиноко стоя у входа в притихший дворец, увидела на далекой равнине блеск его копий.

Глава VII Пропасть Хельма

Когда выехали из Эдораса, солнце уже клонилось к западу. Оно слепило глаза воинам и окутывало холмистые поля Рохана золотой дымкой. Утоптанная дорога вела вдоль подножия Белых гор на северо-запад, и войско двинулось по ней, поднимаясь на холмы и спускаясь в зеленые долины, пересекая вброд множество быстрых ручьев и речек. Далеко впереди и справа возвышались Туманные горы. С каждой милей они становились темней и выше. Солнце медленно опускалось за них. Приближался вечер.

Войско двигалось вперед. Людей гнала срочность. Боясь опоздать, они отчаянно спешили и редко останавливались. Резвы и выносливы были роханские кони, но впереди лежало еще много лиг. Сорок с лишним лиг по прямой отделяло Эдорас от берегов Исена и бродов, где рохирримы надеялись встретить людей короля, сдерживавших натиск войск Сарумана.

Ночь смыкалась вокруг. Наконец всадники остановились, чтобы устроить лагерь. Они ехали уже пять часов и заметно углубились в западные равнины, но впереди лежало еще более половины пути. Под звездным небом и серпом луны они большим кругом разбили лагерь. Костров не разжигали, потому что не знали хода событий, зато выставили кольцо караульных всадников и далеко вперед выслали разведчиков – они, как тени, мелькали на равнине. Ночь проходила медленно, без новостей и тревог. На рассвете протрубил рог, и менее чем через час войско вновь выступило.

Небо еще не заволоклось тучами, но воздух стал тяжелым; было слишком жарко для этого времени года. Восходящее солнце окутывала дымка, а следом в небо медленно поднималась тьма, как будто с востока надвигалась сильная буря. На северо-западе, у подножия Туманных гор, тоже сгущался мрак – от Долины Колдуна медленно ползла тень.

Гэндальф проехал назад, туда, где рядом с Эомером скакал Леголас. — У вас острые глаза вашего волшебного народа, Леголас, — сказал он. — Они могут за милю отличить воробья от зяблика. Скажите, видите вы что-нибудь в Исенгарде?

— Нас разделяет немало миль, — заметил Леголас, прикрывая глаза узкой ладонью и всматриваясь в ту сторону. — Я вижу тьму. В ней движутся тени, огромные тени – вдалеке, на берегу реки, но что это такое, я не могу сказать. Не туман и не облако мешают мне смотреть: чья-то могучая воля окутала землю покровом мглы, и эта мгла медленно движется вниз по реке. Как будто сумерки бесконечного леса спускаются с холмов.

— А за нами идет буря из Мордора, — добавил Гэндальф. — Грядет черная ночь.

К исходу второго дня пути дышать стало еще тяжелее. В полдень небо затянули темные тучи – мрачный полог с большими волнующимися краями, испещренными блестками ослепительного света. Солнце, кроваво-красное, исчезло в дымном тумане. Копья всадников засверкали огнем, когда последние лучи света зажгли отвесные склоны пиков Трихирна: теперь войско стояло совсем близко к северному отрогу Белых гор, трем неровным зубцам, обращенным на закат. В последних красных лучах воины авангарда увидели черное пятнышко – какой-то всадник скакал им навстречу. Они остановились, поджидая его.

Подъехал усталый человек в измятом шлеме, с изрубленным щитом. Он медленно спешился и некоторое время стоял, тяжело дыша. Наконец он заговорил: — Здесь ли Эомер? Вы наконец пришли, но слишком поздно и со слишком малыми силами. С тех пор, как погиб Теодред, дела идут плохо. Вчера мы отступили за Исен с большими потерями: многие погибли на переправе. А ночью свежие силы врага перешли реку и напали на наш лагерь. Весь Исенгард, должно быть, опустел; Саруман вооружил диких горцев и пастухов Дунленда из-за Реки и бросил против нас. Нас одолели числом, защитная стена разбита. Эркенбранд из Вестфолда собрал уцелевших и увел их в свою крепость в Пропасти Хельма. Остальные рассеялись.