Два Генриха

Так и сказал Ноэль сестре, напомнив, между прочим, что нынче пасхальный четверг – день, когда, согласно «Божьему перемирию», запрещались всякие военные действия.

– Так или иначе, едем дальше, брат, – молвила сестра. – Мы с тобой не грабители, чтобы нападать первыми. Поглядим, что это за люди и чего они от нас хотят.

– На всякий случай, будь готова, положи руку на рукоять меча, – сказал Ноэль и повернулся к оруженосцу: – Арни… э-э, да ты у нас молодец; так и держи наготове лук со стрелой.

Улыбнувшись, саксонец кивнул в ответ.

Шагов двадцать уже оставалось до отряда из одиннадцати всадников, когда оба рыцаря остановились. Нельзя иначе: кто-то должен был начать разговор; это чувствовалось по тому, как франки без враждебности, но с видимым любопытством глядели на двух незнакомых рыцарей и оруженосца – явление, по-видимому, нечастое в этих краях.

– Привет вам, доблестные воины! – послышался женский голос из группы всадников. Ему вторили остальные.

– И вам мир, – с легким поклоном ответили брат с сестрой.

Вперед выехала женщина на белом жеребце. В нескольких шагах от обоих рыцарей остановила своего скакуна так, что три лошади едва не касались при этом головами.

Ноэль невольно залюбовался этой женщиной и деталями ее одежды. Походный костюм ее состоял из кожаного кафтана на меху, закрывавшего плечи и грудь, и длинного бархатного плаща оливкового цвета на левом плече. Голову украшала войлочная шляпа, наполовину покрытая мехом и обшитая павлиньими перьями. На ногах ее короткие сапожки с широкой тесьмой крест-накрест поверх плотно облегающих ногу штанов. Из-под плаща у этой амазонки виднелась рукоять короткого меча, а на поясе висел кинжал. Ноэль не удивился этому: времена неспокойные, надо и самой быть готовой к защите, несмотря на солидную охрану.

Осмотр длился лишь мгновение; сына графа Эда больше заинтересовала сама эта женщина, ее облик. Он отметил про себя ее царственную осанку, гордый взгляд, величественные движения рук, привыкших отдавать безмолвные приказы, и терялся в догадках, что за богиня предстала перед ним: Аврора или Афина-Паллада? Обе отличались красотой, и незнакомка не уступала им в этом. Ровные, идеальные черты лица с прямым носом, строго очерченным ртом и двумя стрелами бровей над зелеными глазами, искрящимися задором и любопытством, пленили его воображение. Он не мог глаз оторвать от этой Цирцеи. Объяснялось это, видимо, тем, что и она во все глаза глядела на него, во всяком случае, больше внимания уделяла ему, нежели Агнес. Он восхищался ее красотой, она – его статью. Он видел перед собой царицу амазонок, она – как минимум предводителя аргонавтов, имя которого вместо Ясона – Атлант!

Ноэль подумал о том, сколько этой женщине может быть лет. И горестно вздохнул, отказавшись решать эту задачу. Кто сумеет отгадать возраст женщины? Может, ей тридцать, а может, все сорок. Силясь назвать точную цифру, Господь Бог – и тот бы полез пятерней к затылку.

На Агнес же внешность этой красавицы не произвела никакого впечатления; дочь аббатисы смотрела на нее так, как если бы перед нею была простая крестьянка в лохмотьях. Однако, заметив упомянутую выше игру глаз своего спутника и этой дамы, она насторожилась.

Незнакомка тем временем продолжала пытливо разглядывать обоих путников, перебегая взглядом с одного лица на другое. Легкая улыбка тронула ее губы. Недоумевая, что это означает, Агнес вознамерилась уже было дерзко ответить на эту улыбку, которая показалась ей вызовом, как вдруг всадница произнесла:

– Кто вы, доблестные рыцари? Зачем пожаловали на земли франков? Нескольких слов, оброненных вами, оказалось достаточно, чтобы распознать в вас иноземцев. Вы от государя? Германский король Генрих Третий шлет послание французскому королю Генриху Первому? Или я ошибаюсь?

Ноэль собрался пуститься в объяснения, но Агнес опередила его.

– А ты кто такая? – холодно спросила она. – Почему мы должны отвечать на твои вопросы?

– Потому что я сестра короля и вы в моих владениях, – был ответ.

– Графиня Адвиса Неверская! – воскликнул Ноэль, едва не привстав в стременах.

– Вижу, вам доводилось уже слышать обо мне, – улыбнулась дочь короля Роберта. – Я польщена. Во всяком случае, уверена, меня не называют чудовищем и не плюют в сторону Невера. Не так ли? Отвечайте вы, красавец Аполлон, а потом уже со мной поговорит ваша спутница. Но сначала назовите ваши имена.

Ноэль на миг потерял дар речи. Он глядел на графиню, недоумевая: откуда ей известно? Но она только улыбалась, поглядывая на обоих. Столь же удивлена была и Агнес, что и выразилось в ее высоко подскочивших кверху бровях.

Ноэль тем временем поведал Адвисе Неверской, как лестно отзывались о ней те, кого они повстречали в пути, а Агнес, слушая его, беспокойно ерзала в седле. После того, как они представились, ее мучил рвавшийся с языка вопрос. Наконец она спросила, не скрывая удивления:

– Как вы догадались, графиня?

– О чем?

– О том, что я женщина.