Читаем Два Генриха полностью

– С какой стати тогда тебе вздумалось помогать мне?

Помолчав, Рауль Безбородый многозначительно произнес:

– Я плачу свой долг людям, спасшим мне жизнь. Разве этого мало? А испытывать симпатию к человеку и желать ему добра – по-твоему, это противоестественно?

– Но если ты дашь мне несколько хороших уроков, я могу убить герцога. Не станет ли после этого тебя мучить совесть?

– Нисколько, но не потому, что ты не убьешь его, а почему – узнаешь сам.

– Считаешь, стало быть, что, коли мы сойдемся в бою, я подарю ему жизнь?

– Твои глаза светятся добром, в них нет жажды зла и насилия. У тебя благородное сердце, ему не чуждо милосердие. – Монах повернулся к Ноэлю. – Брат, дай мне свой меч. Впрочем, он слишком тяжел для меня. Возьму у твоего оруженосца. Становись против меня, рыцарь, и нападай, – встал он против Агнес с мечом в руке. – Сейчас ты увидишь, как Роберт Бургундский убивает своих врагов.

И он показал несколько искусных приемов нападения из ложной защиты, которыми в совершенстве владел герцог. Увы, ни брат, ни сестра таких приемов не знали. Оба были поражены: этому монаху учить бы молодых воинов и вести их в битву, а он вместо этого ходит по дорогам и ведет свою летопись! Владеет оружием так, что залюбуешься. Меч будто прирос к его руке, вертится змеей, блестя холодным металлом, так что и не уследишь – как, когда и откуда последует удар. И Агнес пропустила этот удар, за ним другой. Но наука пошла впрок обоим: теперь они знали секреты этих хитрых выпадов, направленных в слабое место противника.

– Клянусь Богородицей, Рауль, тебе больше подошли бы доспехи рыцаря, нежели сутана! – воскликнула Агнес, бросая меч в ножны. – Кто обучил тебя этому искусству, и почему ты стал монахом, если мог стать воином?

– Я обучался в замке отца и слыл лучшим бойцом среди всех его воинов и вассалов. Но мирское тяготило мою душу, ибо я с малых лет был склонен к благочестию, чтению молитв и пению псалмов. А тут еще старший брат. По закону, после смерти отца все поместье доставалось ему – грубому, бессердечному человеку. Что же мне было делать, вымаливать у него клочок земли и кусок хлеба? Не лучше ли вверить себя Господу и быть слугой его, а не своего брата? Все же я отправился на войну с Эдом де Блуа и вступил в войско тульского епископа Бруно Эгисхайма, а потом ушел к королю Конраду. Эд Шампанский бежал, бургунды принесли вассальную присягу Конраду, и он короновался их правителем. Тогда, бросив латы и меч, я пришел к настоятелю монастыря с просьбой принять меня в лоно святой обители, дабы я мог здесь вкушать радость поста и покаяния.

– И что же настоятель? Как принял тебя?

– Подошел, по-отечески обнял и сказал: «Счастлив ты, что бежишь от мира сего, греховного и несовершенного. Войди же в нашу обитель – и насытишься, утолив жажду поста и воздержания». Так я стал монахом. Потом какое-то время жил в Париже, в доме у каноника церкви Святого Элоа. Однажды мне довелось увидеть тренировочный бой, который устроили милиты герцога Роберта с палатинами короля[54]. И те, и другие дрались отменно, но я не увидел подлинного искусства, совершенного владения мечом. Наконец, когда герцог вышел против своего брата, я увидел истинное мастерство во владении оружием и оценил его по достоинству. Оба дрались как Гектор и Ахилл, но я видел слабое место в обороне короля и ждал, когда герцог нанесет свой удар. Тот не преминул это сделать, да так ловко, что я упустил этот момент. На мое счастье, король попросил брата повторить этот маневр, чтобы запомнить его. Этого оказалось достаточно, чтобы я понял секреты приемов, которыми владеет герцог, а теперь владеешь и ты, храбрый рыцарь. И все же, хоть душа моя и спокойна, я не желаю стычки с ним ни тебе, ни твоему брату по духу. Упаси вас обоих Господь от встречи с этим человеком.

– Но почему? – не могла скрыть своего любопытства Агнес. – Отчего ты так отзываешься о нем, словно он – исчадие…

Монах остановил ее движением руки.

– Не спрашивай меня больше ни о чем, – молвил он, – я и без того уже много сказал. Что будет дальше – лишь Богу ведомо.

И он, молитвенно сложив руки на груди, опустил голову.

<p>Глава 4. Еще одна встреча с отрядом рыцарей</p>

Дальше они отправились вместе с монахом, который погрузился в молчание. У истока Ионны, левого притока Сены, он попросил остановиться. Левее пути следования приютилось на склоне холма селение с церковью, куда он и указал рукой, проговорив:

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения