Два Генриха

– С какой стати тогда тебе вздумалось помогать мне?

Помолчав, Рауль Безбородый многозначительно произнес:

– Я плачу свой долг людям, спасшим мне жизнь. Разве этого мало? А испытывать симпатию к человеку и желать ему добра – по-твоему, это противоестественно?

– Но если ты дашь мне несколько хороших уроков, я могу убить герцога. Не станет ли после этого тебя мучить совесть?

– Нисколько, но не потому, что ты не убьешь его, а почему – узнаешь сам.

– Считаешь, стало быть, что, коли мы сойдемся в бою, я подарю ему жизнь?

– Твои глаза светятся добром, в них нет жажды зла и насилия. У тебя благородное сердце, ему не чуждо милосердие. – Монах повернулся к Ноэлю. – Брат, дай мне свой меч. Впрочем, он слишком тяжел для меня. Возьму у твоего оруженосца. Становись против меня, рыцарь, и нападай, – встал он против Агнес с мечом в руке. – Сейчас ты увидишь, как Роберт Бургундский убивает своих врагов.

И он показал несколько искусных приемов нападения из ложной защиты, которыми в совершенстве владел герцог. Увы, ни брат, ни сестра таких приемов не знали. Оба были поражены: этому монаху учить бы молодых воинов и вести их в битву, а он вместо этого ходит по дорогам и ведет свою летопись! Владеет оружием так, что залюбуешься. Меч будто прирос к его руке, вертится змеей, блестя холодным металлом, так что и не уследишь – как, когда и откуда последует удар. И Агнес пропустила этот удар, за ним другой. Но наука пошла впрок обоим: теперь они знали секреты этих хитрых выпадов, направленных в слабое место противника.

– Клянусь Богородицей, Рауль, тебе больше подошли бы доспехи рыцаря, нежели сутана! – воскликнула Агнес, бросая меч в ножны. – Кто обучил тебя этому искусству, и почему ты стал монахом, если мог стать воином?

– Я обучался в замке отца и слыл лучшим бойцом среди всех его воинов и вассалов. Но мирское тяготило мою душу, ибо я с малых лет был склонен к благочестию, чтению молитв и пению псалмов. А тут еще старший брат. По закону, после смерти отца все поместье доставалось ему – грубому, бессердечному человеку. Что же мне было делать, вымаливать у него клочок земли и кусок хлеба? Не лучше ли вверить себя Господу и быть слугой его, а не своего брата? Все же я отправился на войну с Эдом де Блуа и вступил в войско тульского епископа Бруно Эгисхайма, а потом ушел к королю Конраду. Эд Шампанский бежал, бургунды принесли вассальную присягу Конраду, и он короновался их правителем. Тогда, бросив латы и меч, я пришел к настоятелю монастыря с просьбой принять меня в лоно святой обители, дабы я мог здесь вкушать радость поста и покаяния.

– И что же настоятель? Как принял тебя?

– Подошел, по-отечески обнял и сказал: «Счастлив ты, что бежишь от мира сего, греховного и несовершенного. Войди же в нашу обитель – и насытишься, утолив жажду поста и воздержания». Так я стал монахом. Потом какое-то время жил в Париже, в доме у каноника церкви Святого Элоа. Однажды мне довелось увидеть тренировочный бой, который устроили милиты герцога Роберта с палатинами короля[54]. И те, и другие дрались отменно, но я не увидел подлинного искусства, совершенного владения мечом. Наконец, когда герцог вышел против своего брата, я увидел истинное мастерство во владении оружием и оценил его по достоинству. Оба дрались как Гектор и Ахилл, но я видел слабое место в обороне короля и ждал, когда герцог нанесет свой удар. Тот не преминул это сделать, да так ловко, что я упустил этот момент. На мое счастье, король попросил брата повторить этот маневр, чтобы запомнить его. Этого оказалось достаточно, чтобы я понял секреты приемов, которыми владеет герцог, а теперь владеешь и ты, храбрый рыцарь. И все же, хоть душа моя и спокойна, я не желаю стычки с ним ни тебе, ни твоему брату по духу. Упаси вас обоих Господь от встречи с этим человеком.

– Но почему? – не могла скрыть своего любопытства Агнес. – Отчего ты так отзываешься о нем, словно он – исчадие…

Монах остановил ее движением руки.

– Не спрашивай меня больше ни о чем, – молвил он, – я и без того уже много сказал. Что будет дальше – лишь Богу ведомо.

И он, молитвенно сложив руки на груди, опустил голову.

Глава 4. Еще одна встреча с отрядом рыцарей

Дальше они отправились вместе с монахом, который погрузился в молчание. У истока Ионны, левого притока Сены, он попросил остановиться. Левее пути следования приютилось на склоне холма селение с церковью, куда он и указал рукой, проговорив: