Читаем Два Генриха полностью

Агнес весело смеялась, как девчонка, а глаза ее искрились восторгом. В них читалось обожествление человека, равного которому для нее не существовало во вселенной. Отвергая религию, призирая иконы, она исступленно молилась бы на образ своего деда, будь он запечатлен неважно на чем, и встретила бы свой смертный час, прогнав духовника, но со священной для нее реликвией на груди.

Монах рассказал еще немного о любовных похождениях Можера при дворе короля Роберта, о его семье, детях, многочисленных битвах. Закончил он о нормандце, с умилением глядя на его внуков, такими словами:

– Весьма похвально ваше благородное стремление навестить его могилу, дети мои, ибо, в отличие от вас, наблюдаются повсеместно этакие «семейные бунты», «бунты молодых». Братья воюют друг с другом, дети восстают и совсем не почитают своих отцов и матерей, что уж говорить о предках. Я говорю о младших сыновьях, как я, например. Они всегда оказываются обделенными при наследовании и испытывают известные трудности при вступлении в брак. Отсюда ненависть, переходящая в насилие. Возможно, пошел бы и я по этому пути, если бы монастырь не раскрыл мне свои объятья.

Проблема отцов и детей всегда будоражила человечество; порою диву даешься, как сын мог пойти с мечом на отца, а брат мог отравить брата. Взять, к примеру, Людовика Благочестивого, достославного короля франков. Сколько войн затевали друг с другом его сыновья из-за клочка земли, сколько тяжб вели по этому поводу с собственным отцом и воевали с ним, устраивая кровавые битвы. Они прятали его в монастырь, принуждая постричься в монахи, лишали права носить оружие, даже сажали в тюрьму!

Но вот другой пример – граф Бодуэн Пятый Фландрский. Едва женившись на дочери нашего короля Роберта, он, по совету тестя, пошел войной на родного отца и выгнал его из графства, став полноправным его правителем. Для этого он организовал целое восстание. Но Бодуэну Четвертому помог герцог Роберт, прозванный Дьяволом, и мятеж вскоре был подавлен. Подобных случаев не счесть, стоит ли все перечислять? Суть их сводится к одному – жажде власти и богатства. Но мир – тлен, а самое великое богатство – не иметь нужды в богатстве, ибо и оно – тлен.

– Тебя послушать, и жизнь человеческая в том же списке, – усмехнулась Агнес.

– Несомненно, ибо что есть жизнь, как не ожидание смерти? Но, вкусив небесную радость слияния с Богом и пребывая в вечном блаженстве, познаешь смысл жизни, открывающейся в свете истины.

– Эту болтовню оставь для прихожан, – остановила Агнес движением руки религиозные словоизлияния собеседника, – достаточно наши уши наслышались всякого вздора. Расскажи лучше, как живут у вас крестьяне. Часто ли бегают от господ, как вот сегодня? Что пишешь ты о них в своих летописях?

Монах с видимой охотой отвечал на это; кажется, затронули тему, небезынтересную и для него самого:

– Крестьянин становится оседлым, по сути, уже не бегает с места на место, строясь то там, то тут, а сидит прочно и отстраивает себе крепкий дом с оградой. Теперь люди живут кучно, а не разбросанно, как раньше. У них общины под властью сеньора. Рождается новая деревня, настоящая, постоянная, с пахотными участками, пастбищами, хотя и не везде. Точка притяжения такого поселения, как правило, церковь, реже замок. Неподалеку и кладбище: к чему хоронить за одну-две мили?

Мертвецам, к слову сказать, оказываются ныне особые почести. В каждом приходе кладбища охраняются. Норманны не придерживались поначалу этого правила, часовни и погребения оставались без присмотра. Но однажды, когда Ричард Первый, возвращаясь с охоты, решил зайти в часовню, на него напал мертвец. Герцогу еле удалось вырваться от него. Выбежав, он услышал, как мертвец пригрозил всем живущим, что мертвые будут вредить живым, если те не приблизят к себе места погребения и не станут охранять покой усопших. Потом добавил, что не успокоятся тела, коли не будет на похоронах священника и не перестанут совершать на могилах языческих обрядов. С тех пор над кладбищами веет дух святости, они служат укрытием для тех, кто спасается от лихих людей, рыцарей и солдат воюющих армий. А кто осквернит захоронение, поправ закон святости, вовек не отмолит свой грех и умрет без причастия и покаяния, а покуда жив, будут преследовать его мертвецы, лишая здоровья и сна.

– Все ли придерживаются этого закона? – спросила Агнес. – Взять чужеземцев, тех же сарацин. Что стоит им осквернить могилы христиан, рубя кресты и топча их копытами своих коней! Эти чернобородые приспешники сатаны презирают нашу веру.

– На то и сеньор, чтобы стоять на страже веры и людей, которые кормят его.

– А что скажешь об этих крестьянах и владельце замка? – И Ноэль, указав на своих спутников, поведал о недавнем сражении в деревне.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения