Читаем Два Генриха полностью

– Плохой, стало быть, это сеньор, обыкновенный разбойник, живущий грабежом, – тотчас вывел свое заключение монах. – Говоришь, половина крестьян уже покинула селение? Значит, оказались умнее. Жаль, что другая половина не сделала этого раньше. Надо идти к тому сеньору, кто заботится о своих сервах, огораживает селения и кладбища крепкими заборами и устраивает ярмарки, доходы от которых немало пополняют его казну. Будучи умным человеком, он к тому же уменьшает налоги, людям становится жить легче, и на месте поселения нередко возникает городок, который при случае может даже обороняться. Так вырастают города.

– Что есть город? – заинтересовалась Агнес. – Как именно он появляется, и кто в нем живет? Как сам ты видишь это? И часто ли восстают у вас крестьяне?

– Случается и такое, – продолжал Рауль Глабер свой рассказ. – Незадолго до года страстей Христовых случился бунт в Нормандии. Герцог Ричард жестоко подавил его, отрубая виновным руки и ноги. Увидев такую расправу, крестьяне поутихли. Перед самой кончиной герцога имело место восстание в Бретани. Сервы убивали баронов и жгли их замки. А в год смерти Бодуэна Бородатого вспыхнул бунт во Фландрии. Случился неурожай, крестьяне голодали, да тут еще сеньоры с поборами; вот и взялся народ за оружие. Этот год, отмечу, был одним из самых «голодных». Я насчитал этих лет сорок восемь, от девятьсот семидесятого до тысяча сорокового года. Последним, пожалуй, следует вспомнить тридцать восьмой год. Вновь взялись за оружие задавленные налогами и бесправным положением крестьяне. Произошло это в графстве Берри, совсем недалеко от Буржа, а во главе восстания встал… кто бы вы думали? Архиепископ Эймон Буржский! Его епархию изрядно пограбили местные сеньоры, вот он и поднял сервов на борьбу. Те обрадовались; ну еще бы, такой покровитель с ними: сама Церковь встала на их защиту! Да только рано они ликовали: Господь отвернулся от них, и «нарушители мира», как назвал прелат баронов, жестоко расправились с крестьянами, рубя их и накалывая на копья. Были и другие выступления селян против «сильных людей», но незначительные по своим масштабам. Я, конечно, напишу о них в своей хронике, но сейчас говорить об этом не стоит.

– Пожалуй, – согласился Ноэль. – У нас тоже бастуют, но до крупных кровопролитных сражений не доходило. Сеньор хорошо понимает, кто его кормит. Если крестьянин недоволен, значит, сеньор плохой.

– То же происходит и на земле франков, поэтому восстания здесь не так уж часты, – встал на защиту соотечественников Рауль Глабер. – А в любом огороде как не вырасти сорняку – уродливому, алчному и злому, – поглядел он на крестьян. – Но, коли уж у нас с вами искренняя беседа, то, скажу прямо, я не одобряю восстания. На земле царит божественный порядок, и если заговорщики стремятся разрушить его, стало быть, их намерения порочные. Что же касается городов, то, по моим наблюдениям, вырастают они следующим образом. Крестьянин, будь то кожевенник, кузнец или плотник, производит излишек того, что ему самому необходимо. Значит, товар этот надо продать либо обменять. Так возникает рынок. Он появляется возле замков, на берегах рек, на перекрестках дорог. Но ему нужна защита, и его обносят стенами. Потом здесь строят жилища те, кто хочет производить товары только на продажу, а все остальное, нужное для жизни, человек может купить или обменять здесь же. Так появляются поселения торговых людей, вышедших из среды ремесленников – ткачей, мясников, кондитеров и других. Вот этаким-то образом возникают торговые центры, которые превращаются в города. Так всегда было, а сейчас процесс еще более пошел в гору, ведь крестьянин научился прицеплять к лошади телегу с помощью хомута. Крепление надежное, на такой телеге можно вывезти много товару.

Беседа затянулась. Монах долго еще рассказывал о странствующих ремесленниках, о причинах феодальных войн и о голоде с 1030 по 1033 год – биче, посланном Господом человечеству в наказание за его чрезмерную плодовитость. Затем он перешел к еретикам, указав на то, от чего они призывали отрешиться и вспомнив о соборе 1034 года в Лизьё, запретившем отправление культа, связанного с языческими обрядами. Далее он вернулся к 1000 году, заверив слушателей, что это монахи клюнийского монастыря отмолили у Господа прощение, не дав, таким образом, свершиться Божьей каре – концу света. Едва этот год миновал, как ослабли дожди, исчезли грозы, все покрылось зеленью, и деревья изобиловали плодами. В этом увидели благоволение Господа за веру и молитвы к нему, которые возносили люди и, самое главное, монахи. Отсюда небывалый подъем религиозного духа среди паствы. Могло ли это не сказаться на доходах церквей и монастырей?

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения