Душа на осколки

— Больше, чем можешь представить. Просто я ответственен за тех, кто от меня зависит. Я должен обеспечить спокойствие в сотнях и тысячах домов. Не только мы имеем право на долго и счастливо вместе, Альма. На это имеют право все. И потому наше с тобой долго… немного откладывается. Совсем немного.

Он снова улыбнулся, проводя по бархатной щеке, а потом взгляд вдруг похолодел, голос тоже.

— Сними морок…

Альма дернулась, тут же жмурясь и отворачиваясь.

— Нет. Ненавижу, когда ты просишь, — сжала руками простынь, будто так могла воспротивиться, реши он снять сам. — Зачем?

— Это ведь моя вина. Я не должен забывать…

— Дурак, — резко приблизившись к мужскому лицу, Альма открыла глаза, сверля глубины его серых омутов зрачками, окутанными чистой зеленью морока. А потом жадно поцеловала, как любил делать он сам. — Ты не должен забывать, что сказал только что. Что любишь, что только меня, что еще немного, а потом у нас будет долго и счастливо, понял?

Он понял. Наверное. Вот только на какое-то время потерял способность отвечать.

— Это скоро закончится, Альма. Клянусь, — а потом приблизился уже сам, коснулся лбом ее лба, а слова прошептал практически в открытые губы. — Нам нужно подождать еще совсем немного. Скоро я решу все проблемы, вопросы, дела, откажусь от должности и мы пропадем. Где ты хочешь пропасть, затеряться? На берегу моря или в скалах? В шумном городе или глухой местности? В вечном дожде или жарящем солнце?

— В тебе, — ответила Альма тоже шепотом. Вдруг стало ясно, что мечты тоже имеют свойство меняться. Когда-то она мечтала о жизни отшельницы с одними только мыслями о нем, а теперь о любой жизни, лишь бы с ним.

* * *

Ночью вновь шел дождь. И вновь они этого не заметили.

Переплелись телами, путались в словах, терялись друг в друге, а еще не могли понять — падают или взлетают.

— Я люблю тебя, Альма, — не осколок ее души в другой, ее. — Люблю. Посмотри на меня, — девушка знала, зачем он это делает. Знала, и не хотела допускать. Не хотела, чтоб мучил себя. Мотнув головой, она отвернулась, сдерживая стон. — Посмотри, Душа…

Шепот у виска, поцелуй, еще один и еще, одно на двоих движение, заставляющее выгнуться сильней и закусить губу, лишь бы не закричать.

— Нет, — зажмурившись, Альма обвила шею любимого руками, касаясь его губ своими. — Нет. Забудь.

— Знаешь же, что не забуду. — Лишь запрокинув голову, Альма открыла глаза, Просто не смогла сдержаться, когда они в очередной раз оказались слишком вместе. — Ты мой рай, гелин.

Ринар целовал ее в подбородок, в подставленную прикосновениям шею, плечо, скользил поцелуями по коже, а потом возвращался к губам. И параллельно сводил с ума своими движениями, касаниями и словами. Заставлял забыться или послушаться. Своего мужчина добился — в какой-то момент Альма поняла, что смотрит на него, а он так же в ответ. Только в ее глазах горит удовольствие, а в его — боль. Боль хуже, чем испытывала она сама не так давно.

— И ты мой ад.

Больше отвести взгляд он не давал. Любил ее, вознося до небес, а сам не отрывался от глаз, которые стали его божественным даром и дьявольским наказанием. Он видел их, несясь в ночь сюда и отсюда. Видел, бодрствуя и во сне. Каждую секунду своей жизни. Видел и любил, а еще ненавидел себя. Ненавидел за то, что никогда ее душа не будет принадлежать ей целиком. Никогда она не будет принадлежать целиком ему. И это его вина.

Глава 20

Утром он уехал. Это не удивило и не… расстроило. Ведь теперь Альма знала — он убегает не от нее, а к ней. Каждый раз стремится вновь попасть к ней.

Совсем потеряла гордость? Забыла все, что пережила, из-за каких-то дурацких признаний? Возможно, все именно так. Альма прекрасно отдавала себе отчет в этом. И ей было плевать. Важно лишь то, что сердцу легче, и сердце верит. А еще поет — тихо, но звонко.

На этот раз о зелье Ринар не напоминал.

После отъезда мужа, Альма долго сидела на кровати, вертя очередную баночку в руках. Она бы жутко хотела, чтоб после этой их ночи появился ребенок. И теперь ведь выбор за ней — может плюнуть на осторожность, забыть о зелье, а потом терпеливо ждать, прислушиваясь к себе. И рано или поздно почувствовать то, о чем мечтает — почувствовать, что в ней теперь живет плод их любви. Но выбор действительно за ней… И потому она может сделать так, как хотел бы он.

Альма выпила содержимое флакончика, а потом еще какое-то время крутила его в руках. Ринар боится. Не беспочвенно — у него есть на то причины. И забеременей она сейчас, ему придется несладко. Он и так рвется на части, а узнай о том, что у них будет ребенок, станет рваться еще сильней. И как бы ни хотела Альма осуществить свою новую мечту, была согласна с тем, что сейчас не время. Пока. А потом… потом у них обязательно будут дети.