Душа на осколки

Альма застонала, высвобождая руки, чтоб потом уткнуться в них. Она знала, что в борьбе за счастье женщины готовы на все: шантаж, угрозы, слезы, клятвы покончить с собой, но до последнего хотела верить, что Наэлла окажется не такой.

— Но молчал-то почему? Ведь мог сказать! Мог! Должен был!

— Я дал клятву, она дала такую же ответную. Ее невозможно разрушить.

— Но ты же нарушил! Ты же нашел меня, привез сюда, провел ритуал.

— Я не клялся, что не вернусь к тебе. Я клялся, что останусь с ней. Но… нарушил ее сейчас. Не имел права говорить. Это было ее условие. Най поставила его тогда, когда я собирался ко двору — ведь знала, что ты не сможешь так.

— Ни одна женщина не сможет…

— Возможно, действительно ни одна, а возможно… Возможно, в ней ведь действительно часть твоей души. Она знает, как это — быть немного тобой, иногда я даже начинал верить, что действительно…

— Действительно что?

— Действительно смогу жить, любя часть тебя в ней… Расчет Наэллы был таким же, как мой — за эти десять лет твоя жизнь должна была сложиться крайне счастливо. За эти десять лет я должен был смириться. За эти десять лет должен был вспомнить обо всем, что связывало нас с Най, а потом забыть о клятве.

— И что теперь?

— Если узнает о том, что рассказал, сможет нарушить данное мне слово.

— Как она может узнать?

— Может спросить.

— Соври.

Ринар усмехнулся.

— Так просто, душа… Вот только после лжи, реши она нарушить клятву так же, как сделал я, чары уже вряд ли помешают ей сделать это…

— Сколько осталось?

— Чуть больше года.

— И в чем состоит твоя часть уговора? Вы с ней?.. Что ты должен делать, чтоб она не растрезвонила миру о том, что где-то прячется кальми?

— Ничего. У нас с Наэллой давно ничего нет.

— Почему я должна тебе верить?

— Не должна… — Ринар посмотрел в зеленые глаза, пылающие гневом. Посмотрел устало, спокойно, правдиво. — Но ты ведь веришь, правда?

Правда. Верит.

— И что потом? Когда закончится срок?

— А потом… Все должно было бы так, как ты захочешь. Хочешь — остались бы здесь, хочешь — уехали бы в любой уголок, самый укромный, самый безлюдный и тихий. Я сложил бы полномочия перед королем, создал нам целый мир за очередным щитом. Хочешь детей? Значит, у нас были бы дети. Только я не выпустил бы тебя из виду ни на минуту. Я хочу лишь, чтоб ты была рядом, всегда, везде, не только в мыслях, но и в реальности. А теперь… Теперь мы на пороховой бочке, душа, — Ринар усмехнулся, потянулся к губам девушки, коснулся их мягким поцелуем. — В один из дней наступит срок исполнения клятвы, мы с Най произнесем нужные слова, но силы в них не будет — я нарушил один из миллиона пунктов ее условий, и она будет уже не обязана выполнять свою часть уговора.

— Давай сбежим… — предложение родись само. Раскрылось соломинкой, за которую хотелось тут же схватиться.

Мужчина снова улыбнулся, теперь глядя на девушку нежно, а потом заправляя выбившуюся из-за уха прядь.

Она так спокойно восприняла то, что он носил грузом на протяжении долгих лет, что становилось одновременно легко и тревожно. Ринар думал, что это разозлит мятежницу. Что сделает только хуже, а вместо того, чтобы рвать и метать, она ищет выход из ситуации. Ищет выход не для себя — для них двоих. Выход из безвыходной ситуации.

— Сейчас я еду в столицу, на аудиенцию короля. Это действительно нужно. Нужно потому, что Приграничье штормит. Люди бунтуют, префекты не могут успокоить всех и каждого, то и дело королевские гвардейцы портят чьих-то дочерей, в пьянке сносят головы с плеч таких же пьяных крестьян или горожанам, им не объяснишь, что рано или поздно это закончится полномасштабным бунтом. Они с оружием и искренне считают, что оружие поможет в борьбе с толпой отчаянных, потерявших страх людей. Этот зреющий пожар нужно потушить. Потушить сейчас, пока это еще возможно. Я пытаюсь объяснить это Синегару. Надеюсь, он когда-то поймет. Надеюсь, поймет раньше, чем будет поздно. Сейчас же все мое войско разослано по территориям Приграничья. Не могу сказать, что уверен в том, что этого будет достаточно, но локальные пожары тушить пока удается. Завтра я покажу ему, сколько таких пожаров вспыхнуло за месяц. Покажу, что было их в десять раз больше, чем в прошлом, и в сто раз больше, чем несколькими годами раньше. Объясню, что если он хочет сохранить корону — должен позаботиться о том, чтоб народ был уверен — их король способен справиться с проблемой и защитить. Люди ведь просто хотят сладко спать и сыто есть. Мы сейчас в относительно спокойной местности. Здесь слишком мало людей и слишком они боятся утратить благосклонное отношение двора, с которым активно торгуют, чтоб маяться бунтами, а вот ближе к границе уже не так спокойно. И я не могу сбежать сейчас, Альма. Ты в безопасности здесь — это главное. Но раньше, чем напряжение спадет, полномочия я не сложу.

— А если она все же решит…

— Спрячу тебя еще дальше. Но сам… Прости, душа.

— Ты любишь меня.

— Люблю.

— Значит, недостаточно…