Читаем Дух викингов. Введение в мифологию и религию Скандинавии полностью

Бесспорно, то, что мы сегодня называем «причиной и следствием», викинги принимали во внимание. Судебные прецеденты, ссылающиеся на предыдущие примеры, действовали, основываясь на предположении о личной ответственности за свои действия. Но понятия причины и следствия, личной ответственности виделись как необходимые поверхностные представления и увязывались с дающей более глубокие объяснения структурой судьбы. Например, те же самые судебные прецеденты скандинавы часто рассматривали как инструменты судьбы, и законы, которые они поддерживали, воспринимали как построенные на «первом законе». В конце концов, с такой точки зрения как дело могло обстоять иначе?

<p>Норны</p>

В нескольких древнескандинавских источниках упоминается группа сущностей женского пола, формирующих судьбу всех живых существ, – норны (древнескандинавское Nornir, ед.ч. norn). Они жили у основания Иггдрасиля, могучего дерева в центре космоса, в великом чертоге около Источника Судьбы (Urðarbrunnr). Из источника они брали грязь и воду и лили их на корни дерева, не давая им засохнуть или сгнить172. Руны – магический алфавит скандинавов – были вырезаны на ногтях норн173.

Для того чтобы изобразить, как норны создавали судьбу человека, использовались разные образы. Иногда считалось, что они плетут эту судьбу как замысловатую сеть, а в конце обрезают последнюю нить174. В других версиях норны вырезали судьбу на куске дерева. Обычно в таком случае имелось в виду, что они обозначали течение жизни рунами, и это вполне могло быть именно так. Как бы то ни было, в Норвегии время традиционно вычисляется с помощью зарубок, вырезаемых на деревянной доске над окном, и вполне вероятно, что именно на этот обычай ссылаются такие тексты175.

Л. Пич. Норны

Источники однозначно не указывают, сколько именно было норн. В некоторых из них говорится, что их много, но конкретное число не указывается176, тогда как другие источники настаивают на том, что норн именно три177. В последнем случае им обычно даются имена: Урд (Urðr, «Судьба»), Верданди (Verðandi, «Становление») и Скульд («Долг») – подходящие имена для таких существ178.

Нет никаких доказательств того, что норнам когда-нибудь поклонялись. Возможно, нам не стоит этому удивляться. В конце концов, на что могли надеяться викинги, вознося молитвы сущностям, которые были совершенно неумолимы.

<p>Ответы судьбе</p>

Само понятие судьбы стало для скандинавов способом разрешения вечной экзистенциальной тревоги. Естественно, люди решали эту задачу по-своему, и даже один и тот же человек мог прибегать к разнообразным подходам в тех или иных случаях.

Многим хочется знать будущее – посмотрите только, как серьезно мы в нашем обществе относимся к метеорологическим прогнозам. Но если мы видим будущее как открытое поле возможностей и обычно воспринимаем прогнозы погоды несколько скептически, скандинавы были вынуждены иметь дело с будущим, основная структура которого была жестко предопределена. По большому счету события могли происходить только одним, предначертанным образом. Поэтому викинги часто прибегали к помощи колдунов и колдуний, имеющих особый доступ к будущему формированию вещей. Они делали это либо из желания принимать это предопределение в расчет, составляя планы, либо просто из страха. Конунги и другие военные лидеры советовались с колдунами и колдуньями об исходе битвы, а общины могли пригласить их перед весенней посадкой. Это только два примера. Люди были не единственными существами, прибегающими к услугам профессиональных предсказателей: боги тоже обращались к ним.

В других случаях судьба была безнадежно проклята. «Зло – это замысел норн», – жалуется одна сага179.

Но отношение к судьбе, которое поддерживалось в обществе викингов, можно назвать героическим стоицизмом. По словам археолога Нила Прайса, «результат наших действий, наша судьба уже предопределены и таким образом не имеют никого значения. Что важно, так это то, как мы себя поведем, встретившись с ними»180. Вы не можете изменить то, что произойдет с вами, но, по крайней мере, можете встретить неблагоприятные обстоятельства с честью и достоинством. Лучшая смерть – это смерть в бою, желательно с улыбкой на устах. Жизнь рискованна по самой своей сути, но особенно актуально это положение было в эпоху викингов, что делало фатализм и стоицизм особенными и проникновенными при столкновении с ней.

Г.И.О. Розен. Один-странник

Эгиль Скаллагримссон. Фрагмент исландского манускрипта XVII в.

Образец этого совершенства – создание Одином армии в Вальгалле в преддверии Рагнарёка. Он знал, что волк Фенрир убьет его тем или иным образом. Возможно, в глубине души он надеялся, что, собрав всех лучших воинов на своей стороне, сможет предотвратить неизбежное. Но еще глубже Один понимал, что его борьба безнадежна, однако был настроен бороться до конца и умереть, снискав столько славы, сколько получится.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Еврейский мир
Еврейский мир

Эта книга по праву стала одной из наиболее популярных еврейских книг на русском языке как доступный источник основных сведений о вере и жизни евреев, который может быть использован и как учебник, и как справочное издание, и позволяет составить целостное впечатление о еврейском мире. Ее отличают, прежде всего, энциклопедичность, сжатая форма и популярность изложения.Это своего рода энциклопедия, которая содержит систематизированный свод основных знаний о еврейской религии, истории и общественной жизни с древнейших времен и до начала 1990-х гг. Она состоит из 350 статей-эссе, объединенных в 15 тематических частей, расположенных в исторической последовательности. Мир еврейской религиозной традиции представлен главами, посвященными Библии, Талмуду и другим наиболее важным источникам, этике и основам веры, еврейскому календарю, ритуалам жизненного цикла, связанным с синагогой и домом, молитвам. В издании также приводится краткое описание основных событий в истории еврейского народа от Авраама до конца XX столетия, с отдельными главами, посвященными государству Израиль, Катастрофе, жизни американских и советских евреев.Этот обширный труд принадлежит перу авторитетного в США и во всем мире ортодоксального раввина, профессора Yeshiva University Йосефа Телушкина. Хотя книга создавалась изначально как пособие для ассимилированных американских евреев, она оказалась незаменимым пособием на постсоветском пространстве, в России и странах СНГ.

Джозеф Телушкин

Культурология / Религиоведение / Образование и наука