Дом железных воронов

– Вам, кажется, не понравилась моя люстра, синьорина Росси. – Голос Марко разносится в воздухе, пропахшем плесенью и медью. – Ее создал мой дедушка. Он был таким перфекционистом, что, если рога не подходили по длине и форме к уже имеющимся, он выбрасывал их и выслеживал новое животное. На каждый кусочек кости наверху у меня есть полный сундук забракованных. Многие я продал, в основном Королевству Глейс. Северяне так любят браслеты и домашние украшения из рогов.

– Неудивительно, что змеи боятся нас. – Несмотря на то что я выпрямила спину, мой голос дрожит, проносясь вдоль обитых малиновой тканью стен овальной комнаты.

Марко неторопливо ступает по золотому мозаичному солнцу, лучи которого касаются закругленных стен. Когда его тень падает на плитку передо мной, я наконец поднимаю взгляд.

– Они были нашими врагами с самого рассвета Люче. Они крадут нашу рыбу. Едят наших людей. Они ломают наши лодки и набережные. Единственный, кому они не причинили вреда, – ты.

Я не отрываю пылающего взгляда от его холодных глаз, отказываясь смотреть на истекающие кровью трофеи несправедливой войны.

– В отличие от моего дедушки, я наслаждаюсь покоем, синьорина Росси. Миром между фейри, людьми и животными.

Его слова заставляют спрятать уже крутящиеся на языке язвительные слова.

– Тогда почему вы не разобрали эту ужасную штуковину?

– Может ли ее уничтожение вернуть к жизни принесенных в жертву змей?

Нет… не может.

– Если вы хотите мира, Maezza, запретите убивать змей.

– А как, скажите мне, я должен запретить змеям убивать нас?

– Они бы научились. Со временем они бы научились. – Мое сердце все еще учащенно бьется, но теперь по совершенно другой причине. После страха и гнева я чувствую проблеск надежды. – Потребуются десятилетия, возможно, даже столетие, чтобы исправить ущерб, но это можно сделать.

– Или… или это может занять одну желающую помочь девушку и немного ее времени. – Корона сверкает, окружая голову Марко ореолом, будто он сам бог Солнца. – Если только мой брат не ошибся насчет тебя и ты не можешь зачаровывать змеев.

Я делаю резкий вдох, удивленная его упоминанием того заявления десятилетней давности, которое спасло меня от суда. Данте сказал, что он тоже был зачарован, хотя и не змей. Он даже дал клятву соли в доказательство своей правдивости, что, в свою очередь, укрепило его место в моем сердце.

Глаза Марко остры, как когти ворона из хранилища Акольти. Его взгляд скользит по моему лицу, и каждый участок кожи, который он пронзает своим взглядом, я пытаюсь залатать прежде, чем шальная мысль может истечь кровью.

Правда ли этот монарх желает мира или же пытается выманить из меня признание?

Я пытаюсь читать его так, как он читает меня, но его лицо так же непроницаемо, как золотые стены его дворца.

– Я тоже хочу мира, Maezza.

– Может, мы принесем его в Люче вместе?

Лязг металла заставляет оторвать взгляд от лица короля. Я оглядываюсь через плечо и вижу дедушку – он встал позади меня и обнажил свой меч. Должно быть, мы одновременно понимаем, кто вошел, потому что он сразу убирает меч в ножны.

Данте шагает вперед, его белая униформа в разводах грязи, а смуглая кожа блестит от пота.

– В чем смысл этого разбирательства? – Он, кажется, взбешен.

Я хочу подбежать к нему, уткнуться лицом ему в грудь. Я хочу, чтобы он увел меня из тронного зала и из Изолакуори, подальше от этих людей, которые хотят от меня того, что я не хочу делать.

– Добрый день, брат. – Словно издалека доносится голос Марко.

– На каком основании вы арестовали Фэллон? – Ноздри Данте раздуваются, как будто он пробежал через все мосты в Изолакуори, чтобы добраться до меня.

– Я никого не арестовывал.

– В Люче говорят по-другому.

– Тебе следовало бы лучше разобраться во всем, а не доверять гуляющим разговорам.

– Я слышал, как об этом говорила твоя личная стража.

– Юстус, я думал, мы нанимаем солдат, а не сплетников. Узнайте их имена и увольте.

Я вмешиваюсь:

– Это была безобидная болтовня, Maezza. Вряд ли из-за этого стоит лишать кого-то работы. – Во всяком случае, я хочу поблагодарить этих людей, потому что они привели Данте ко мне.

– Это ваша армия, синьорина? – рявкает король.

Я плотно сжимаю губы. Еще нет.

– Если Фэллон не была арестована, тогда почему она здесь? – Данте нависает над моим дедом, по-видимому стремясь прорваться ко мне, пока Юстус, кажется, стремится разлучить нас.

– Это слушание, брат. Ее слушали.

Данте сжимает челюсти.

– Слушали или допрашивали?

Братья пристально смотрят друг на друга, напряжение потрескивает между ними, как огонь в тронном зале. В отличие от Джианы и Сибиллы, неразлучных, как вороватые спрайты, столетия жизни, разделяющие братьев Реджио, – это пропасть, которую никто, похоже, не способен или не хочет перепрыгнуть.

– Вы хотя бы предоставили ей защитника?

Марко жестом указывает на Юстуса:

– Ее дед присутствует, не так ли?

Данте фыркает:

– Ее дедушка служит тебе, Марко. Долг превыше крови… Это был первый урок, который ты мне преподал.

Глаза Марко сужаются.