Дом Цепей

— Подо мной убило лошадь.

Корабб подал командиру руку и помог влезть на коня.

— Вперед, Корабб! Скачи во весь опор!

Всадники в черных доспехах играючи преодолевали низкую стену. Их руки сжимали рукоятки тяжелых боевых топоров.

Быстрый Бен бросился к темневшей впереди яме. Бормоча проклятия, Калам последовал его примеру. Связанного напанца он просто скинул туда, как мешок. Над ними замелькали копыта, роняя вниз песок и камешки.

— Кажется, все проскакали, — выдохнул Калам. — И откуда только эти молодцы взялись?

— Рараку выпустила своих призраков, — ответил маг, очищая глаза от песчинок. — Давай-ка мы полежим тут еще немного.

— Это они пели? Мне их голоса все мозги пробуравили.

— И мне тоже, дружище. Скажи, ты в последнее время общался с кем-нибудь из таннойских духовидцев?

— Нет. Я как-то не имею привычки водить знакомство со жрецами. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что это таннойская песнь. Если бы она касалась лишь древних призраков, которых мы только что видели, мы бы ее не услышали. Боюсь, мы бы вообще уже ничего не услышали. Валялись бы сейчас на земле, разрубленные на мелкие кусочки. Калам, эта таннойская песнь принадлежит сжигателям мостов.

— Что-о?

— Удивлен? Небось думаешь, уж не спятил ли я? Нет, дружище. Все достаточно просто: какой-то духовидец выведал нашу историю и превратил ее в песню. Но чтобы песнь обрела силу, сжигатели мостов должны были погибнуть. Так оно и случилось, если не считать нас с тобой.

— Ты еще Скрипача забыл… Постой! Тогда, в Эрлитане, он говорил про какого-то духовидца.

— Тут есть еще одна закавыка. Жрецу нужно было до него дотронуться. Допустим, пожать руку, обнять или поцеловать.

— Вот паршивец! Я еще тогда пытался узнать, что к чему. А он юлил, отнекивался, дурачком прикидывался… Говоришь, поцеловать? Напомни мне поцеловать Скрипача, когда я его увижу. Уж я отвешу ему незабываемый поцелуй.

— Как бы там ни было, сжигатели мостов совершили Восхождение, — сказал Быстрый Бен.

— Ты хочешь сказать, примкнули к сонму Взошедших? Но как такое может быть?

— Если бы я знал, Калам. Да уж, наверняка это первый подобный случай. Чтобы простые солдаты, да еще целый отряд сразу… нет, прежде такого определенно не бывало.

— Ну, разве что у т’лан имассов.

— Забавная мысль, — щурясь, произнес маг. — Но сейчас важно не это. Песнь пробудила духов Рараку. Они восстали, чтобы сражаться. И не только древние духи. Готов поклясться, когда мы удирали из лагеря «Истребителей собак», я видел над траншеей виканское знамя.

— А что, если Тавора решила не ждать утра?

— Тавора вообще понятия не имеет, что творится сейчас в оазисе. Отатараловый меч ей мешает. Сомневаюсь, чтобы и ее маги знали.

— Что еще скажешь хорошего, приятель? — невесело усмехнулся Калам.

— В самой тьме заключена магия. Вспомни, как всегда появлялся Аномандер Рейк. Вокруг темнело, земля дрожала. Каждому, кто при этом присутствовал, казалось, что его вдавливает в землю.

— Только не говори мне, что сюда еще и Сын Тьмы пожалует.

— Надеюсь, что нет. Он сейчас занят. Чем именно, потом объясню. А нынешние шум и грохот — это от призраков.

— А вой, который мы слышали, тоже исходит от призраков? — сердито спросил Калам. — Это воют две Гончие. По пути в оазис мне пришлось удирать от них. Поверь, они еще хуже, чем Псы Тени.

И опять Быстрый Бен уставился на него в упор. Калам был готов ударить мага.

— Прекрати так на меня смотреть! Я сумел сбежать только потому, что бросил против монстров азаланских демонов. Гончих они, правда, не остановили, но хотя бы отвлекли на себя, а я выиграл время.

Быстрый Бен изумленно выгнул брови.

— Калам, а где, интересно, ты раздобыл азаланских демонов? И вообще, где тебя носило после нашей последней встречи?

— Могу ответить твоими словами: долго рассказывать. Потом.

Маг осторожно выпрямился, но не встал, а присел на корточки, обшаривая глазами развалины стены.

— Псы Тьмы. Дераготы, стало быть. Кто же разбил их цепи?

— Увы, имени своего освободителя они не назвали, — огрызнулся Калам.

— Вообще-то, меня не столько интересует, кто их освободил, сколько то, что они тут делают.

— Да не все ли равно? Нужно просто убраться с их дороги, и подальше. Остальное нас не касается.

— Ошибаешься, дружище, еще как касается, — возразил Быстрый Бен, продолжая наблюдать за развалинами. — Непременно нужно выяснить, что им здесь понадобилось.

Калам издал стон.

Шерсть на загривках собак стояла дыбом, нависая над странно сгорбленными мускулистыми плечами. У них были длинные толстые шеи и приплюснутые головы с выпирающими челюстями. На телах, покрытых черной шерстью, виднелись многочисленные шрамы. Бездонные глаза были совершенно пустыми и безжизненными.

Повадками своими Псы Тьмы одновременно напоминали гиену и равнинного медведя: коварные, ненасытные и жестокие, на всех вокруг взирающие с презрением.

Они замедлили бег, а потом и вовсе остановились, устремив вверх блестящие носы.