Дом Цепей

Оказалось, что отатарал плохо уживался с «морантскими гостинцами», особенно с «горелками» и «огневиками». Иными словами, не переносил жара. Калам видел, как делают отатараловое оружие: на последней стадии ковки, когда железо перестает светиться, его охлаждают, погружая в отатараловый порошок. Должно быть, оружейникам этот секрет достался нелегко. Но существовал еще один нюанс. Настоящие чудеса начинались, когда магическая сила касалась горячего отатарала.

Калам вернул первый кинжал в ножны и достал второй. У этого поверхность была гладкой и слегка волнистой, что вообще характерно для лезвий, составленных из нескольких слоев. По ней тонкой нитью вилась серебряная инкрустация. Из двух своих верных кинжалов Калам предпочитал этот: он весил меньше и вообще был удобнее.

Сверху что-то упало и, ударившись о поваленный ствол, отскочило к правому колену убийцы. Желудь. Калам задрал голову и улыбнулся дубу, ветви которого нависали над ним:

— Я оценил твою шутку.

Он поднял желудь, повертел его в пальцах и вновь прислонился к поваленному стволу.

— Как в старые добрые времена… Хорошо, что нам больше не приходится заниматься тем же, чем и тогда…

Они долго шли по равнине. Постепенно отдельные деревья стали сменяться рощами. Рощи густели, пока не слились в труднопроходимый лес. С раннего утра хлынул ливень, который утихомирился лишь к полудню. Появилось солнце. Его лучи с трудом пробивались сквозь пелену испарений. Стало жарко. Трое т’лан имассов и один тисте эдур шли через сочно-зеленый подлесок.

Тут и там шуршали и копошились его невидимые обитатели. Заслышав шаги, они торопились убраться с дороги незваных гостей. Впрочем, дороги как таковой не было, пока путники не наткнулись на звериную тропу. Наконец-то можно было прибавить шагу.

— Неужели т’лан имассы живут в таких жарких краях? — удивился Трулль Сенгар. — Что-то слабо верится. Тут одежда из шкур вам бы не понадобилась.

— Нет. Мы предпочитаем холод. Но здешние места остались у нас в памяти. До имассов тут обитал другой народ. Древний и отличавшийся более дикими нравами. Эти люди не знали холодов, были высокого роста, смуглые, с волосатыми телами. Их называли эресами. Внутри этого магического Пути еще остались их поселения.

— Как вообще можно жить в таких густых лесах? Здесь и дышать-то нечем.

— Чаще всего эресы селятся у кромки леса или на равнинах. Они понимают камень, но не так искусны, как мы.

— А заклинатели костей среди них есть?

— Все эресы были шаманами, — ответил Труллю Монок Ошем. — Они были первыми, в ком мелькнула искра сознания, и первыми, кто получил дары духа.

— А в обычном мире они давно исчезли?

— Да.

Онрак промолчал. Если у Монока Ошема были причины скрыть от тисте эдур правду, не стоит ему противоречить. И внутри Телланна давно уже никто не встречал эресов.

— Еще далеко? — после некоторого молчания спросил Трулль Сенгар.

— Близко, — коротко ответил Онрак.

— А потом мы вернемся в наш мир?

— Должны вернуться. Первый престол находится возле расселины, под городом…

— Попридержи язык, Онрак Сокрушенный, — прервал его Монок Ошем. — Тисте эдур незачем сообщать название города. Он и так уже узнал о нашем народе слишком много.

— То, что мне известно, вряд ли можно считать секретами т’лан имассов, — возразил Трулль Сенгар. — Вы предпочитаете убивать, а не договариваться. Без колебаний убиваете собственных богов, если подворачивается удобный случай. Есть у вас и похвальное качество: вы стараетесь не оставлять после себя следов. Но здесь вы слишком сильно «насорили», хотя гордость и не позволяет вам признаться в этом. Что же касается Первого престола, мне совсем не важно, где он находится. Думаю, я вряд ли уцелею в сражении с вашими отступниками.

— Это правда, — согласился Монок Ошем.

— И вы позаботитесь об этом, — добавил тисте эдур.

Шаман промолчал. В словах не было надобности.

«Но я буду его защищать, — подумал Онрак. — Монок и Ибра об этом догадываются, а потому вначале захотят расправиться со мной. На их месте я бы так и сделал».

Тропа вывела их на поляну, густо усеянную костями. Онраку подумалось, что это место трапезы леопардов и гиен. Первые тащили сюда добычу и по-настоящему пировали, тогда как вторые кормились объедками. Все кости были изглоданы или раздроблены мощными звериными челюстями. В воздухе висело трупное зловоние. Неудивительно, что над поляной гудело и жужжало громадное облако черных мух.

— Сами эресы не устраивали святилищ, но понимали: есть такие места, где собирается смерть, — пояснил Монок Ошем. — Жизнь там — не более чем слабое воспоминание, которое вспыхивает и гаснет, как светлячок в траве. Нередко они приносили туда тела своих умерших. Так слой за слоем накапливалась сила священного места, хотя оно и не почиталось эресами.

— И вы превратили такие места в порталы, — догадался Трулль Сенгар.

— Да, — подтвердил шаман.

— Тебе слишком хочется возвеличить т’лан имассов, — усмехнулся Онрак и добавил, обращаясь к тисте эдур: — Можно сказать, что священные места эресов насквозь прожгли все преграды Телланна. Они слишком древние, чтобы Телланн им противился.