Дом Цепей

— Богиня это чувствует, — подсказала старику Бездна.

Гамет взглянул на брата и сестру.

— А что будет потом, после падения Вихря?

Девочка лишь покачала головой. Гамету ответил Нихил:

— Внутри стены Вихря скрыт магический Путь. Разрушение стены ударит и по нему тоже. Богиня окажется беззащитной. Будь у нас отряд когтей и полдюжины высших магов, мы смогли бы выследить ее и убить. Но сейчас нам такое не по силам. — Нихил как-то странно взмахнул руками. — Армия Дриджны все так же будет получать ее силу. Их солдаты не дрогнут. Они станут сражаться в более выгодных условиях. Скорее всего, победа достанется им, а не нам.

— Нечего сказать, помог ты мне своими предсказаниями, — усмехнулась Тавора. — Пока всем следовать за мной.

Теперь они ехали совсем близко от стены, пригибая головы, дабы защититься от ветра и песка. Когда до преграды оставалось не более пятнадцати шагов, адъюнктесса подняла руку. Затем она спешилась, положив пальцы на рукоятку отатаралового меча. Тавора шагнула вперед.

Коричнево-красное лезвие клинка наполовину покинуло ножны, и… вдруг стало тихо. Яростная стена Вихря, еще два дня назад казавшаяся непреодолимой, задрожала и начала рассыпаться на отдельные облака из песка и пыли. Грохот сменился шепотом. Вокруг заметно посветлело.

Адъюнктесса обернулась к свите. Она и сама была потрясена.

— Богиня отступила! — закричал Нихил, устремляясь вперед. — Наш путь свободен!

Но Тавора остановила юного колдуна.

— Отступила благодаря силе меча? Или ее отступление — тактический маневр?

— Наверное, и то и другое. Ты ранила богиню. Она вряд ли смирится с ранами. Я думаю, теперь она будет уповать на помощь своей армии смертных.

Пыль струилась дождем. Лучи раннего утреннего солнца золотили ее. Воздух становился все прозрачнее… За бывшей стеной не оказалось никакой вражеской армии. Гамет облегченно вздохнул. Только пустыня. Холмистая равнина с грядой невысоких острозубых гор. Последняя преграда на пути к оазису Ша’ик.

Адъюнктесса вернулась в седло.

— Темул, вышли дозорных. Думаю, атаки пустынников прекратились. Теперь они будут дожидаться нас в месте сражения, которое сами избрали. Мы должны найти его заранее.

«Ты найдешь это место, Тавора. И тогда начнется битва. Погибнут сотни, а возможно — тысячи солдат. Ты — карающая длань императрицы. Ша’ик — избранная служительница богини. Это война вас двоих, противостояние ваших характеров. А сотни тысяч жизней — просто песок… Я больше не хочу быть причастным к этому».

К Гамету подъехал Тин Баральта. Видя, как приободрившаяся Тавора принялась отдавать приказы прибывшим из лагеря офицерам, он наклонился к старику:

— Сейчас вы нам еще нужнее, чем прежде, Гамет.

— Я вам совершенно не нужен, — возразил тот.

— Вы ошибаетесь. Адъюнктесса должна слышать ваш предостерегающий голос.

— Голос труса, если уж говорить правду. Какой в этом прок?

— Но у вас есть опыт, Гамет.

— Да какой там опыт, Баральта? Когда-то я был простым солдатом. Думаю, что неплохим. Но я выполнял приказы, отвечал лишь за самого себя и никем не командовал. Если мне под начало иногда и давали людей, то горстку, а не тысячи бойцов. У меня опыт рядового, но не командира.

— Вот и станьте вновь рядовым. Считайте, что вас послали в свиту адъюнктессы. Через вас она взглянет на происходящее глазами простых воинов. А слабость и растерянность ощущаете сейчас не вы один. В трех легионах сотни, если не тысячи солдат испытывают схожие чувства.

С противоположной стороны к кулаку подъехал Блистиг.

— Поймите, Гамет, — добавил он, — адъюнктесса по-прежнему слишком далека от нас. Мы не можем ничего ей посоветовать, поскольку она не ищет встреч с нами. Что еще хуже, мы не знаем, в чем заключается ее стратегия.

— Если только у нее вообще есть стратегия, — вырвалось у Тина Баральты.

— Мы понятия не имеем, какие тактические маневры она предпримет в грядущей битве, — продолжал Блистиг. — Откровенно говоря, действия адъюнктессы идут вразрез с малазанской военной доктриной. Создается впечатление, будто это ее личная война.

Тавора тем временем закончила отдавать распоряжения и вместе с Нихилом и Бездной внимательно разглядывала зубчатые холмы, за которыми малазанцев ожидали Ша’ик и ее Армия Дриджны, Воинство Апокалипсиса.

«Личная война? Ничего удивительного. Что бы Тавора ни делала, она никогда не посвящала других в свои дела».

— Таков уж ее характер, — уклончиво ответил Гамет. — Не думаю, чтобы императрица впопыхах выбирала себе новую адъюнктессу.

— Сейчас она опьянена успехом: еще бы, стена Вихря разрушена. А нас, между прочим, заманивают в тщательно подготовленную западню, — сердито произнес Тин Баральта. — Корболо Дом позаботится о достойной встрече. Он укрепит все подступы, все ключевые точки и, быть может, даже намалюет на песке большое красное пятно — место нашего истребления.

— Адъюнктесса не настолько беспечна, чтобы потерять бдительность, — отделался общей фразой Гамет.