Дом Цепей

Мосол, Одинокая и Тагг вполне сошли бы за братьев и сестру. Все они были родом из Малаза. В их семьях, что вообще характерно для жителей острова, смешалось множество кровей. Было в этой троице что-то настораживающее и даже угрожающее, но причина крылась отнюдь не в мускулистых телах и квадратных челюстях. Суровее всех выглядела Одинокая — немолодая женщина, в длинных волосах которой уже мелькала седина. Для такого лица подошли бы немигающие серо-стальные глаза, однако у нее они, как ни странно, были безмятежно-голубого цвета. Судя по складкам на веках, долговязый Мосол унаследовал кое-что от предков с Итко-Кана. Волосы он, на манер джакатанских пиратов, заплетал в короткую косичку. Самым рослых из троих был Тагг, вооруженный тяжелым боевым топором. За спиной у него висел большущий деревянный щит с бронзовым окаймлением и латунными пластинами.

— Кто из вас Струнка? — поинтересовался Мосол.

— Ну, я. А что?

— Да так. Просто слышал о тебе, — пожал плечами сержант тяжелых пехотинцев. — А ты, видно, Геслер будешь? Тот, который из береговой охраны?

— Ну, допустим. Дальше что?

— Да ничего. О тебе я тоже слыхал.

Воцарилось неловкое молчание. Потом заговорил Тагг. По его неестественно тонкому голосу Струнка понял, что у сержанта повреждена гортань.

— Болтают, адъюнктесса собралась завтра… пронзить стену Вихря своим мечом. Зачем? Это же песчаная буря, что там пронзать? Мы ведь уже в Рараку. Так это и есть священная пустыня? Как по мне, так никакой разницы. Мы уж которую неделю по таким пескам идем. И зачем нам вообще топать в ихний оазис? Вот как высунут нос из-за своей стены, так мы по ним и вдарим. А не высунут — пущай гниют. Нам-то куда торопиться? Ша’ик нужна империя из песка. Вот и пусть себе играет в песочек.

Слушать голос Тагга было тяжело, а у него, как назло, рот не закрывался. Струнка едва сумел вклиниться.

— Ты сказал: «Пущай гниют». То-то и оно, что гниль этой «песчаной империи», как гангрена, расползется по всему Семиградью. Слишком много крови мы уже пролили здесь, чтобы допустить такое. Ты прав: внешне священная пустыня Рараку похожа на другие. Но ее сила в том, что она делает с тобой. Точнее, что она дает тебе. А это проявляется не сразу. Сам потом поймешь.

— Вихрь — не просто стена песка, — подхватил Геслер. — Это чародейство. У адъюнктессы меч из отатаралового железа. Пронзить стену — вовсе не значит проткнуть ее мечом. Это битва двух магических сил. Если меч адъюнктессы потерпит поражение, нам придется возвращаться в Арэн.

— А я слышал другое, — вмешался Моак, выплевывая изо рта набившийся песок. — Коли Тавора не сумеет пробить стену, мы повернем на восток, затем на север и двинемся на Г’данисбан. А может, и прямо в Эрлитан, куда сейчас плывут Дуджек Однорукий и высший маг Тайскренн. Я вам больше скажу, ребята: болтают, что даже Сивогрива могут отозвать с Корелрийской кампании и послать сюда на подмогу.

— И где же ты таких сказок наслушался, Моак?

— Где бы ни наслушался, а доля правды в них есть.

Струнка встал.

— Хватит уже гадать на кофейной гуще, скоро мы увидим, как все обернется.

И с этими словами он пошел к расставленным его солдатами шатрам, намереваясь лечь и хорошенько выспаться: завтрашний день обещал быть тяжелым.

Взвод Струнки, включая и Спрута, собрался вокруг Бутылки. Тот сидел, скрестив ноги, и забавлялся какой-то странной игрой с палочками и прутиками. Сержант замер на месте. По спине поползли мурашки.

«Как будто ребята из взвода Скворца собрались вокруг Быстрого Бена!»

Сапер помотал головой. Картина была настолько отчетливой, что он даже зажмурился. Нет, ему, конечно же, привиделось. А как же песня? Даже за рокотом Вихря слышался этот странный звук, похожий на свист острого меча, рассекающего воздух.

— Чем развлекаешься, Бутылка?

Молодой маг вскинул голову и виновато посмотрел на сержанта.

— Да так, пустяки.

— Не ври, — одернул его Спрут. — Наш малец пробовал гадать, а духи ему шиш показывают.

Струнка опустился на корточки напротив Бутылки.

— Интересные у тебя игрушки, парень. Прутики, палочки. И воткнуты не как попало. Где ты этому научился?

— У бабушки, — пробормотал маг.

— Она у тебя ведьма?

— Можно сказать, что и так. И мать тоже была ведьмой.

— Ясно. А кем был отец?

— Не знаю. Ходили слухи… — Бутылка вобрал голову в плечи. Чувствовалось, ему не хочется дальше говорить о родителях.

— Не тушуйся, это я просто так спросил, — ободрил его Струнка. — То, что ты тут выстроил, принадлежит магии земли. На свои прутики ты ее силу не подцепишь. Тут нужно еще кое-что.

Все как один уставились на сержанта. Бутылка понимающе кивнул и вытащил небольшую куклу, сплетенную из местных трав с пурпурными, почти фиолетовыми, стебельками. К кукле было прицеплено несколько черных лоскутков.

— Это кто же у тебя? — заинтересовался Струнка.

— Что-то вроде… «руки смерти». Вы ведь знаете, к чему все идет. Но она упрямится.

— А силу ты брал откуда? Из магического Пути Худа?

— Ну да, чуть-чуть…

«М-да, парень-то совсем не такой простачок, как кажется. Помню, когда его впервые увидел, то принял за шарлатана, которые выступают на ярмарках».