Дом Цепей

— Я так не думаю. Магия Вихря не настолько сильна, Корабб. Сражения не миновать. Оно произойдет на самом краю оазиса. Корболо Дом будет командовать Воинством Апокалипсиса, а ты, я и, возможно, Маток найдем себе удобные места и будем… наблюдать.

Корабб наклонился и плюнул.

— Наша война окончена, — объявил Леоман, натягивая поводья.

— Мы можем понадобиться Корболо Дому, — предположил Корабб.

— Если мы вдруг ему понадобимся, тогда нам точно конец.

Они пришпорили своих усталых лошадей и поехали через стену Вихря.

Полдня новый конь Карсы проскакал легким галопом, после чего теблор решил дать Бурану немного отдохнуть и поехал шагом. Затем галоп возобновился и продолжался до самых сумерек. Такого коня Карса еще никогда не встречал. Даже прежний Буран уступал своему яггскому тезке. Подъехав достаточно близко к северной окраине Угарата, Карса заметил на городской стене дозорных. Те тоже увидели одинокого всадника и бросили ему наперерез двадцать солдат, дабы не позволить пересечь каменный мост. Угаратские всадники находились ближе к мосту и могли добраться туда намного раньше.

Однако умница Буран мигом понял, что от него требуется. Он сменил легкий галоп на быстрый и на пятьдесят шагов раньше преследователей успел оказаться на мосту. Все, кто двигался по нему, стали торопливо сворачивать вбок. К счастью, ширина моста позволила тоблакаю пронестись по самой его середине, никого не сбив и не задев. Преследователи, разумеется, поворотили назад, а Карса верхом на Буране уже летел по Угарат-одану.

Юноша вспомнил, сколько лиг в день он покрывал пешком, и усмехнулся. Теперь расстояния приобрели для него совсем иной смысл. Буран был неутомим. Карса уверенно держался у него на спине без всякого седла. Единственной вожжи, обвязанной вокруг лошадиной шеи, вполне хватало, чтобы управлять верным скакуном. На ночь воитель не стал стреноживать коня, а пустил его пастись на склонах холмов — пусть сам выбирает траву посочнее.

Северная часть Угарат-одана простиралась между изгибами двух главных рек — Угарата и Мерсина (ее иногда также называли Таласом). С севера на юг тянулась цепь холмов, служившая водоразделом. Вершины холмов были вытоптаны стадами бхедеринов, которые тысячи лет подряд кочевали с севера на юг и обратно, подчиняясь смене времен года. Сейчас животные ушли, и на склонах белели лишь кости их менее удачливых сородичей, ставших добычей хищников или охотников. Селения в этих местах попадались редко, как и пастухи со стадами.

За неделю пути Карса встречал только диких зверей и птиц, а также следы давнишних пастушьих стоянок. Иногда вдалеке пробегали антилопы. Здесь водились также и большие олени, но те паслись преимущественно ночью, а днем прятались в ложбинах. Подкрасться к ним было достаточно сложно, но один раз теблору повезло, и он устроил себе настоящий пир.

Река Мерсин в это время года сильно обмелела. Переехав ее, Карса свернул на северо-восток, двигаясь по тропам, огибавшим южные подступы к Таласским горам. Далее он свернул на восток, к городу Лато-Ревею, находящемуся почти на границе с пустыней Рараку.

Сам город Карса объехал с юга, намеренно выбрав ночь. К утру он уже был на тропе, ведущей в Рараку.

Казалось, что-то настоятельно требовало его скорейшего возвращения в оазис. Юноша так и не смог понять, что именно тревожит его, и решил не забивать себе голову бесплодными рассуждениями. Он чувствовал, что сражение с малазанцами еще не началось, но час битвы уже совсем близок.

Карсе очень хотелось поспеть вовремя: нет, не для того, чтобы убивать малазанцев, а дабы поддержать Леомана. Вернее, это желание было лишь частью правды. Наряду с этим существовала и другая, темная ее часть. В день битвы оазисом овладеет хаос, чем тоблакай и намеревался воспользоваться. Его не волновала судьба Ша’ик, но в ее стане были те, кто заслуживал только смерти. Их щадить Карса не собирался.

«Я слишком долго терпел злодеев и обманщиков. Ничего, теперь мой меч призовет всех к ответу».

Он даже мысленно не называл имен и не занимался мелочными подсчетами насмешек и оскорблений. Когда наступит время, меч сам поведет его.

Наконец юноша съехал с последней гряды холмов. На горизонте тянулась знакомая красная полоса. Стена Вихря продолжала яростно бушевать, и до встречи с нею оставались считаные дни.

Карса улыбнулся этому свидетельству гнева пустынной богини, ибо очень хорошо понимал ее душу. Слишком долго она жила в оковах и теперь не могла дождаться, когда сполна изольет свой гнев. Он чувствовал ее голод, как чувствовал жажду своего меча. Оленья кровь была слишком жидкой, чтобы утолить ее.

Тоблакай нашел место чьей-то стоянки и разбил там свой лагерь. Здесь заканчивались травы и начинались пески. Воитель не пожалел времени, нарвав Бурану столько травы, чтобы хватило до самой стены Вихря. Кроме того, в нескольких шагах от стоянки бил источник, и теблор предусмотрительно наполнил все бурдюки, какие у него только были.