Дом Цепей

— И эти ответы настолько важны, что ради них стоит рисковать жизнью?

— Очень важны, девочка. А пока я оставляю тебя на попечение Лягушана. Рядом с ним ты будешь в безопасности. Я вернусь с припасами и приведу лошадей.

Фелисин покосилась на четырехглазое существо.

— Полагаешь, я буду в безопасности? Ну да, наверное, пока он не проголодается.

«Умный детеныш. Я буду ее защищать. Но не уходи надолго, ха-ха-ха».

Рассветало. Геборик вышел из шатра, чтобы встретить гостя, которого ждал. Дестриант старался держаться в тени. Он не собирался скрываться от Л’орика (тот уже показался на тропе и быстро приближался), а вот лишние свидетели были сейчас не нужны. Впрочем, кто бы обратил особое внимание на фигуру в тяжелом плаще с низко надвинутым капюшоном? Руки Геборик спрятал в складках одеяния.

Подойдя ближе, Л’орик замедлил шаги. От него правды не утаишь. Геборик только улыбнулся, увидев округлившиеся от удивления глаза мага.

— Так уж получилось, сам я не больно-то и хотел, — словно бы оправдываясь, пробормотал он. — Но что уж теперь говорить? Я принял это как данность и успокоился.

Л’орик довольно долго молчал, а потом наконец спросил:

— А что, интересно, привлекает Трича в здешних местах?

— Прежде всего, грядущее сражение. А в остальном… не знаю. Думаю, скоро увидим.

— А я-то надеялся уговорить тебя уйти отсюда. И Фелисин забрать с собой.

— Уйти? Когда?

— Этим вечером.

— Вот что, разбей для Фелисин лагерь примерно в лиге от северо-восточной окраины оазиса. Нам понадобятся три оседланные лошади и еще три вьючные. Запасы пищи и воды на троих, чтобы хватило до Г’данисбана.

— На троих?

— В числе «три» есть определенный поэтический смысл, — улыбнулся Геборик.

— Ладно, не стану спорить. И как долго Фелисин вас дожидаться?

— Ей придется запастись терпением. Как и ты, Л’орик, я намерен задержаться здесь еще на несколько дней.

Глаза мага словно бы подернулись пеленой.

— Слияние, — тихо произнес он.

Геборик кивнул.

— Ох и дураки мы оба, — вздохнул Л’орик.

— Возможно.

— Я так надеялся, Призрачные Руки, на союз с тобой.

— А он и впрямь есть. Может, не совсем такой, каким виделся тебе, но существует. В достаточной мере, чтобы обеспечить безопасность Фелисин. Не повторить ошибок недавнего прошлого, когда мы оба с тобой дали маху, — прорычал Геборик.

— Меня удивляет, что теперь, когда тебе все стало известно, ты не собираешься мстить Бидиталу.

— Мстить? А какой в этом смысл? Нет, Л’орик. Я придумал Бидиталу более подходящее наказание — предоставить этого злодея его собственной участи. Возмездие неминуемо, но вершить его будет не моя рука…

— Как странно, — улыбнулся маг. — Совсем недавно те же самые слова я сказал Фелисин. Ну ладно, мне пора.

Геборик еще немного постоял, глядя вслед удаляющемуся чародею, а затем вернулся в свой храм.

— В них есть что-то… неумолимое.

Издали малазанские легионы казались рекой расплавленного металла. Река эта текла вперед, и вместе с нею перемещался громадный столб пыли, несомый пустынными ветрами.

Услышав слова Леомана, Корабб Бхилан Тену’алас вздрогнул. Ветер задувал песчаную пыль в складки его рваной телабы. Здесь, вблизи стены Вихря, весь воздух был пропитан пылью, набивавшейся в рот и в ноздри.

Леоман изогнулся в седле, пристально глядя на своих воинов.

Уперев расщепленное древко копья в стремя, Корабб откинулся в седле. Он очень устал. Едва ли не каждую ночь они пытались напасть на малазанский лагерь, и, даже когда его отряд не участвовал в сражении, им приходилось прикрывать отступление товарищей, отражать атаки и в конце концов самим втягиваться в бой. Сражаться, всегда сражаться. Если бы Ша’ик вняла доводам Леомана и дала ему пятитысячную армию, картина разительно изменилась бы. Они бы погнали легионы адъюнктессы назад, до самого Арэна.

Но у Леомана не было пяти тысяч воинов. А с теми, кто у него был, он и так совершил почти невозможное: кровью… обильной кровью купил для Ша’ик несколько драгоценных дней. Более того, они изучили тактику адъюнктессы и проверили, на что годны ее солдаты. Им не раз удавалось оттеснить малазанских пехотинцев. Будь у Леомана побольше людей, он разгромил бы врага. Казалось, еще чуть-чуть, и… Но всегда, словно из-под земли, появлялись хундрилы из легиона Галля, или виканцы, или эти проклятые военные моряки, — и бойцы Леомана были вынуждены отступать.

Из полутора тысяч солдат, выступивших из оазиса, у Леомана осталось менее семи сотен. В отличие от малазанцев, он не мог позволить себе роскошь возиться с ранеными. Раненых бросали, обрекая их на истребление хундрилами, которые обвешивались трофейными пальцами, ушами и носами.

— Мы сделали все, что могли, — вздохнул Леоман.

Корабб кивнул. Сегодня, где-то под вечер, малазанцы вплотную подойдут к стене Вихря.

— Возможно, отатарал не поможет Таворе, — сказал он командиру. — Или богиня этим же вечером уничтожит их.

Леоман сощурил свои синие глаза и снова стал всматриваться в приближающиеся легионы.