Дом Цепей

Розовая полоска зари становилась все шире. Карса в последний раз проверил свою поклажу: запасы пищи, бурдюки с водой и все остальное, без чего путнику не обойтись в знойных и засушливых краях. Никогда еще он не отправлялся в дорогу, так основательно нагрузившись. Даже меч у него был другой — из железного дерева. Конечно, оно во многом уступало кровавому дереву, щедро смазанному кровавым маслом. Да и воздух это оружие рассекало совсем с иным звуком, больше похожим на свист стрелы. Однако прежний меч Карсы давно раскололся, а этот служил верой и правдой.

Заря растворилась в утренней голубизне неба. Но голубым оно было лишь над самой головой, а по мере удаления к горизонту становилось все более блеклым.

Пустынная богиня похитила оттенок солнечного огня, не подарив взамен окрестным пескам никакого другого. Они были совершенно бесцветные.

«Бесцветные? — прозвучал в мозгу Карсы насмешливый голос Байрота. — Нет, воитель. Они серебристые. Это цвет запустения. Или хаоса. Когда с лезвия смывают последние капли крови, оно тоже становится серебристым».

— Довольно слов, — буркнул Карса.

— Я еще и рта не успел раскрыть, — послышался сзади голос Леомана. — Или ты не хочешь, чтобы я тебя проводил?

Юноша разогнул спину и закинул увесистый мешок себе на плечо.

— Бывают слова, которые неприятно слышать, даже когда они звучат внутри тебя самого. На них-то я и отвечал, дружище. Я рад, что ты пришел. Когда я впервые отправлялся в далекий поход, никто не вышел меня проводить.

Леоман стоял в нескольких шагах от пролома в стене, за которым начиналась тропа. Стена эта не была высокой. Ее ветхие кирпичи плотно облепили дремлющие ризаны. Их пятнистые туловища были почти того же оттенка, цвета тусклой охры.

— Я звал с собой Ша’ик, но она отказалась. Что еще удивительнее — Избранница как будто знала о твоих намерениях и ждала, когда я приду и сообщу ей.

Карса повернулся к нему.

— Довольно и одного провожатого. Ну что ж, давай прощаться, дружище. Не засиживайся слишком долго в своей яме. А когда выступишь с отрядом воинов, слушайся приказов Избранницы. Знаешь, как у нас говорят? Даже крошечным ножом можно разбудить огромного медведя, если слишком долго тыкать ему в шкуру.

— Этот медведь и сам пробудился, — усмехнулся Леоман. — Точнее, медведица. Но она молодая и слабая.

— Я научился уважать малазанцев, — возразил ему Карса. — Когда им некуда отступать, они сражаются как демоны. Уж поверь мне на слово, ибо я убедился в этом на собственной шкуре.

— Я запомню твои слова, — пообещал пустынный воин. — Теперь и ты послушай меня. Остерегайся своих богов. Если тебе необходимо склониться перед какой-то силой, вначале хорошенько рассмотри ее незамутненным взором… Что говорили у вас воину, отправляющемуся в поход?

— «Желаем тебе убить тысячу детей».

Леомана передернуло.

— Легкой тебе дороги, Тоблакай.

— Постараюсь, чтобы она была легкой.

Пустынный воин молча повернулся и пошел обратно. Конечно же, он не видел ни Делюма Торда, застывшего слева от Карсы, ни Байрота Гилда, который стоял по правую руку. Их доспехи ярко блестели от кровавого масла. Даже Вихрь Дриджны не сумеет притушить этот блеск.

«Веди нас, воитель. Веди своих мертвецов».

Раскатистый смех Байрота Гилда смешивался с треском черепков под ногами Карсы. На какое-то мгновение теблору стало не по себе. Еще не известно, что предпочтительнее: идти в путь одному или вместе с призрачными друзьями. Следом явилась другая мысль: лучше уж повелевать призраками, чем оказаться их жертвой.

«Ты не пожалеешь, Карса Орлонг, что взял нас с собой», — услышал он слова Делюма.

Вдали колыхалась стена Вихря. Карсе вдруг захотелось поскорее вырваться за ее пределы и увидеть мир, в котором он давно не был.

И юноша решительно зашагал вперед в свете раннего утра.

— Он ушел, — объявил Камист Релой, опускаясь на подушки.

Корболо Дом скользнул по нему глазами, ничем не выдавая своего презрения к этому человеку. От чародеев на войне мало толку. Магия не спасла «Собачью цепь», которую он сам помогал добивать. Впрочем, сейчас Корболо было не до Релоя: и без него забот хватало.

— Тогда остается один Леоман, — промолвил Дом, поправляя подушку.

— Через несколько дней он уберется отсюда вместе со своими крысами.

— Как там Фебрил?

— Пока трудно сказать, — пожав плечами, ответил Релой. — Но сегодня утром я видел, как жадно блестели у него глаза.

Алчность, стало быть? Ну да, Фебрил очень жаден. Еще один высший маг, еще один безумец, обладающий силами, которые лучше крепко держать в узде.

— А Призрачные Руки? — встрепенулся Корболо Дом. — Для нас он, пожалуй, еще опаснее остальных.

Камист Релой пренебрежительно фыркнул.

— Слепой, трясущийся старец. Даже и не подозревает, что настой хен’бары, к которому он так пристрастился, гробит его разум. Еще немного, и он рехнется от своих кошмаров. Нам нужно думать не об этом ходячем призраке, а о самой Ша’ик.