Дом Цепей

— Терпеть не могу такие игры, — заявил он. — Ты что-то знаешь, о чем-то догадываешься, однако рассказывать начистоту не хочешь. Вместо этого ты пытаешься выведать, что же известно мне и как я воспринимаю этих скованных духов. Признаться, меня не заботит участь плененных Псов Тени. Я беспокоюсь об ином: теперь этих тварей осталось всего пять — так что мои возможности самому расправиться с кем-нибудь из их стаи уменьшились. Честно говоря, я не прочь убить такую собачку.

Тисте эдур хрипло рассмеялся.

— Да уж, большое дело — уверенность в своих силах. И все-таки, Онрак из племени Логросовых т’лан имассов, я очень сомневаюсь, что, если и впрямь дойдет до стычки с Псом Тени, ты сумеешь легко отделаться.

Т’лан имасс остановился.

— Это камень, и это — тоже камень, — бросил он Труллю Сенгару.

— Что-то я не понимаю твоих слов.

В ответ Онрак достал из ножен обсидиановый меч и направился к ближайшей статуе. Передняя лапа изваяния была выше т’лан имасса. Взяв меч обеими руками, он поднял оружие и со всей силой ударил по темному камню.

Воздух прорезал оглушительный треск.

Онрак зашатался; его голова склонилась набок, будто это по ней ударили мечом. По статуе зазмеились сотни трещин. Она задрожала и взорвалась, породив гигантское облако пыли.

Трулль Сенгар с воплем отскочил назад, пытаясь убежать от надвигавшегося облака. Но оно остановилось и, шипя, обволокло Онрака. Тот выпрямился и принял боевую стойку. Т’лан имасс приготовился сражаться не с пылью, а темной фигурой, надвигавшейся на него из-за серой дымки.

Снова раздался оглушительный треск — это взорвалась статуя позади. Два облака слились в одно, заслонив собой все небо.

Зверь, оказавшийся перед Онраком, только-только доставал ему до плеча. Бесцветная шерсть и горящие черные глаза. Широкая плоская голова, маленькие уши…

Слабый свет от двух солнц, отраженный лунами, все же пробился сквозь облако. Древний воитель чуть не поперхнулся: гигантский пес отбрасывал два десятка теней! Зверь раскрыл пасть, где из красных десен торчали внушительные клыки.

И, неслышно зарычав, кинулся на противника.

Черным пятном, полуночным вихрем взвился и мелькнул клинок Онрака, чтобы запечатлеть поцелуй на мощной шее страшной твари, однако меч его рассек лишь пыльный воздух. А челюсти гигантской собаки были уже совсем рядом. Она повалила т’лан имасса на землю, хрустнули ломающиеся кости. Чудовищной силы удар выбил у него из рук меч. Гончая поволокла врага в пыльный сумрак, где его поджидала вторая пара челюстей, которые раздробили жертве левую руку, а потом и вовсе оторвали ее от тела. Новый удар подбросил древнего воителя в воздух, после чего он шумно рухнул на землю, содрогнулся всем искалеченным телом и затих.

У Онрака раскалывалась голова. Он хотел было обратиться в прах, однако впервые ощутил, что не может этого сделать.

У него забрали магическую силу. Ее как будто вырвали из тела. Теперь Онрак стал похож на своих павших соплеменников, которых ни по облику, ни по духу уже нельзя было назвать т’лан имассами.

Бедняга не мог шевельнуться. Он лишь слышал тяжелую поступь одного из Псов. Запыленная морда зверя уткнулась ему в грудь, задев сломанное ребро. Шумное дыхание, будто морской прибой, заглушало все прочие звуки. Т’лан имассу было тяжко от одного лишь присутствия этого чудовища…

Онрак не сразу сообразил, что Пса рядом больше нет. Он мог поклясться, что не слышал, как тот уходил. Похоже, оба монстра просто исчезли.

Затем раздались шаркающие шаги. Сильные руки приподняли его и перевернули на спину. Над ним склонился Трулль Сенгар.

— Не знаю, слышишь ли ты меня, — пробормотал тисте эдур. — Может, тебя утешит то, что эти существа не были Псами Тени. Нет, мой друг. Они были настоящими… Гончими Тьмы. Мне даже страшно подумать, что ты выпустил их на свободу.

— Как видишь, они щедро отблагодарили меня за освобождение, — едва слышно прошептал Онрак.

Трулль Сенгар дотащил искалеченного т’лан имасса до развалин стены и усадил его, прислонив спиной к остаткам ограждения.

— Даже не знаю, чем еще тебе помочь, — сказал он и отошел в сторону.

— Будь здесь мои соплеменники, они бы совершили все нужные ритуалы, — ослабевшим голосом ответил Онрак. — Они бы отрубили мне голову и отнесли ее туда, где я мог бы созерцать вечность. Потом они отсекли бы от туловища оставшуюся руку и обе ноги, а само туловище разрубили бы на куски. А мой меч они бы вернули в то место, где я родился.

— Сам понимаешь… — начал Трулль Сенгар.

— Конечно. Ты не вправе совершать подобные ритуалы. А потому — каков я есть, таким и продолжу наше странствие.

С этими словами Онрак стал медленно подниматься. Изломанные кости т’лан имасса хрустели и скрежетали. Он только усмехался, глядя на падающие костяные осколки.

— Почему же ты не встал там? — с упреком бросил ему Трулль Сенгар. — Я напрасно потратил силы, перетаскивая тебя сюда.

— Больше всего мне жаль оторванной руки, — не обращая внимания на сетования тисте эдур, продолжал Онрак. — Ведь меч нужно держать обеими руками. Тогда и удары сильнее.