Дом Цепей

Геборику вдруг захотелось убить Бидитала. Прямо здесь, в его собственном шатре. Мерзавец ведь сам признался, что не собирается останавливаться, будет и впредь потакать своей похоти. Неужели дожидаться новых жертв? Старик мысленно одернул себя. В нем сейчас говорил малазанец, а в сердце Рараку малазанские законы не действуют. Единственный закон здесь — слово Ша’ик.

«Ну хорошо, Фелисин мы общими усилиями защитим. А других детей? И почему только Ша’ик терпит выходки Бидитала? Неужели Леоман прав, и ей необходим высший маг? Зачем? Чтобы разоблачить заговор Фебрила?.. Но мне-то какое дело до замыслов Ша’ик? И не важно, чародей он или нет… эта тварь не заслуживает права жить».

— Подумываешь убить меня? — с усмешкой прошептал Бидитал.

Высший маг повернулся к Геборику спиной, и тень его вновь заплясала на стене шатра.

— Ты не первый и, подозреваю, не последний из тех, кто жаждет расправиться со мной. Только должен предупредить: храм сей заново освящен. Ты успеешь сделать всего один шаг, после чего сразу же почувствуешь силу обряда.

— И ты веришь, что Ша’ик позволит тебе склониться перед Престолом Тени?

— Перед Престолом Тени?! — вскричал Бидитал, поворачивая к Геборику потемневшее от ярости лицо. — Этим… чужеземцем? Меанас возник не сам по себе! Его корни уходят в другой, древний магический Путь, которым правил… — Чародей зловеще улыбнулся, обнажив темные зубы. — Больше я тебе ничего не скажу, бывший жрец. Это не твоего ума дело, Призрачные Руки. Тебя здесь терпят лишь по прихоти Ша’ик. Терпят, но не более того. У Вихря Дриджны свои цели, и лучше не вмешивайся, старик, иначе ты сполна познаешь священный гнев.

Геборик дерзко усмехнулся.

— Разумеется, ты бы вздохнул с облегчением, если бы я исчез, Бидитал. Но не надейся, я не доставлю тебе такого удовольствия. Я останусь, хотя бы для того, чтобы стоять у тебя на пути. Советую подумать об этом, маг.

Выйдя наружу, старик зажмурился от яркого солнечного света. Сильгар исчез, однако успел завершить картинку — окруженную цепями фигуру без кистей рук, но с целыми и невредимыми ногами. Бывший жрец нахмурился и прошел прямо по изображенным на земле цепям.

И все же рисунок калеки неприятно взбудоражил Геборика.

«Да что это я, в самом деле? — мысленно отчитал он себя. — Вот только еще не хватало придавать значение каракулям полубезумного Сильгара!»

Геборика так и подмывало вернуться и хорошенько вглядеться в опутанную цепями фигуру. Но он упрямо продолжал идти вперед, уверяя себя, что все равно стер ногами изображение.

Невзирая на жгучее солнце, старику было зябко… Змеи никуда не делись из ямы. И он оказался в самой их гуще.

Шрамам от кандалов, едва не лишивших Карсу рук и ног, было навсегда суждено оставаться глубокими вмятинами на запястьях и лодыжках. Днем они почти не болели, зато в снах боль возвращалась, принося с собой бессвязные, но будоражащие видения.

Безрукий малазанский старик с татуированным лбом, невзирая на слепоту телесных глаз, сразу разглядел сонм призраков, окружавших Тоблакая. Призраки не были немыми; их стоны сливались в один общий гул, не уступавший реву бури. А голос Уригала меж тем слабел. Призрачные лица громоздились перед мысленным взором могучего воина, заслоняя каменный лик бога. Старик лишь увидел их, но, к счастью, не понял, кто они такие и откуда взялись. Среди лиц было немало детских. Кое-кто из ребятишек едва успел родиться или был убит кровавым мечом Карсы Орлонга еще во чреве матери. Обрубленные ветви на дереве низинников, которые уже никогда не зазеленеют.

Тоблакаи. От самого этого слова веяло величием прошлого. Так называли народ бесстрашных воинов, сражавшихся со смертными имассами, жестокими яггутами и форкрул ассейлами, больше похожими на демонов. Тоблакай — под таким именем здесь знали Карсу Орлонга, словно он один был хранителем и наследником древней славы в нынешнем мире, где бушевали уже совсем иные войны. Несколько лет назад это имя наполнило бы его гордостью, свирепой и кровожадной. Сейчас же оно преследовало юношу, вгрызаясь в его легкие, как пустынная лихорадка, и отнимая силы. Он один понимал, чем в действительности является это имя. Ослепительно сверкающей насмешкой — вот чем.

Теблоры были лишь тусклым отблеском прежних теломен-тоблакаев. Да, они унаследовали облик своих славных предков, но и только. Словно стадо глупцов, они преклоняли колени перед Семью Ликами, грубо высеченными на скале. Они жили в долинах, и до границ их мира можно было доехать за пару дней. Они были жертвами собственного неведения и освященного веками обмана, цепи которого Карса Орлонг жаждал разрубить.

Его народ слишком долго шел по ложному пути. Однако он, Карса, обязательно вернется и выведет соплеменников на путь истины.

Но родные места далеко, а рядом — многоликий враг…