Дом Цепей

Они набросились на Онрака, словно стая волков на раненую добычу. Одно чудовище (вряд ли теперь их можно было назвать просто морскими каракатицами) подпрыгнуло вверх. Щелкнули зубы. В следующее мгновение монстр придавил собою т’лан имасса. Хрустнули шейные позвонки. Онрак упал на землю и даже не сопротивлялся. Но пира, на который рассчитывали эти твари, не получилось: они не знали, что неупокоенные т’лан имасские воины умеют превращаться в прах и восставать в другом месте.

Онрак появился там, где его никак не ожидали, направо и налево кося чудовищ обсидиановым мечом. Он убил всех. Потом, взяв одну из туш за заднюю ногу, поволок добычу к Труллю Сенгару.

Тисте эдур слегка приподнялся на локте.

— Наверное, я заснул и видел нелепый сон. Мне пригрезилось, будто ты стоишь в отдалении, а на голове у тебя — громадный извивающийся шлем. И потом этот шлем вдруг тебя проглотил.

Онрак бросил тушу.

— Это был не сон, но теперь все в прошлом. Я принес тебе мясо. Ешь.

— А можно его… поджарить? — попросил Трулль Сенгар.

Онрак спрыгнул на берег, где вполне хватало хвороста для костра. Он выбрал парочку не слишком толстых деревьев и разломал их стволы на поленья, которые закинул на стену. Потом влез туда сам и принялся складывать костер. Тисте эдур молча следил за ним.

— У нас случались стычки с т’лан имассами, — сказал Трулль. — Не слишком часто и в основном далеко от наших земель. И потом, это было уже после Ритуала. Пока вы не стали неупокоенными, ваши воины, едва завидев нас, спасались бегством. Нас не боялись только племена, ходившие в море вместе с теломен-тоблакаями. Вот эти храбро с нами сражались, ничего не скажешь. Мы воевали много веков, но потом все равно прогнали их с морей.

Онрак достал кремень, кресало и трут.

— В моем мире встречались тисте эдур. Они появились вслед за тисте анди. Их было много. Следы тисте эдур мы находили везде: на снегу, в лесах, на прибрежном песке.

— Теперь нас гораздо меньше, — вздохнул Трулль Сенгар. — Мы пришли в этот мир из мира Матери-Тьмы, чьи дети выгнали нас. Мы не думали, что подвергнемся преследованию, но они погнались за нами. И тогда, почти разрушив этот магический Путь, мы оказались в вашем мире, Онрак. Начали обживаться, и все было неплохо до тех пор, пока…

— Пока ваши враги не нашли вас и там.

— Да. Самые первые из них были просто неистовы в своей ненависти. О, какие тогда бушевали войны! Только их никто не видел. Мы бились с тисте анди во тьме, в тени. Тисте эдур удалось расправиться с последним из тех тисте анди, но и наших погибло немало. Мы отступили в глухие места. Затем появились другие тисте анди, которые оказались уже не столь кровожадными. Да и нас уже больше не тянуло завоевывать новые земли.

— А если бы вдруг потянуло, вам бы всерьез пришлось воевать с нами, — заметил Онрак, раздувая первые язычки пламени.

Трулль прикрыл глаза.

— Мы все забыли, — проговорил он, вновь опуская голову на глинистые камни. — Все, о чем я только что тебе рассказал. Вплоть до недавнего времени последние оставшиеся тисте эдур почти ничего не знали о своем прошлом, о долгой и мучительной истории собственного народа. Мы верили в ложь и могли бы так и сгинуть в этой лжи.

— Твой народ перестал заглядывать внутрь самих себя, — сказал ему Онрак.

— Я обещал поведать о твоих врагах, т’лан имасс.

— Обещал.

— Ну так слушай. Среди тисте эдур появились твои соплеменники. Они находятся в сговоре с теми из наших правителей, кто нашел для тисте эдур новое предназначение.

— И в чем же заключается это предназначение?

— Поверь мне, Онрак, оно ужасно.

Т’лан имасс достал обсидиановый нож, чтобы разделать тушу.

— Меня не удивишь ужасными предназначениями, — бросил он Сенгару и полоснул по туше.

— Я расскажу тебе все до конца. Тогда ты поймешь, с чем можешь столкнуться.

— Нет, Трулль Сенгар. Больше не говори мне ничего. Лучше молчи.

— Но почему?

«Да потому, что от твоей правды мне станет тяжко. Она заставит меня вновь искать соплеменников. И буквально прикует к миру, который когда-то был моим. А я к этому не готов».

— Я устал от твоего голоса, — соврал он тисте эдур.

Онрак видел, чем пахнет жарившееся мясо, и обрадовался, что утратил обоняние. Мясо чудовища напоминало тюленье, а то, как известно, отчаянно воняет рыбой.

Пока Трулль Сенгар ел, Онрак прошел к внутреннему краю стены и стал вглядываться в болотистые пространства. В озерцах и лужах пузырилась бурая вода. Горизонт был скрыт в тумане, но т’лан имассу почему-то казалось, что за туманом находятся холмы или пологие горы.

— Небо светлеет, — сказал Трулль. — Видишь? Вон там… и там тоже.

Онрак поднял голову. Попав в этот мир, он отучился смотреть на небо. Да и к чему, если оно всегда было неизменного свинцового цвета? Единственное разнообразие вносили обильные дожди, но в последнее время они шли все реже. Тисте эдур оказался прав: в сером унынии небес появились разрывы. В одном из них виднелся красноватый солнечный диск, окаймленный голубой полоской. На горизонте серая пелена тоже пожелтела.