Дом Цепей

— Я разочарована вашим ответом, Жемчуг. Мы все сейчас находимся в весьма шатком положении. Если вы ждете честности от меня, я вправе ожидать того же и от вас. Или вы и впрямь считаете, будто все члены этого тайного подразделения исчезли?

— Они не то чтобы исчезли, — морщась, произнес Жемчуг. — Персты — словно личинки овода под шкурой Малазанской империи. Как только мы их нащупываем, они попросту зарываются еще глубже.

— И тем не менее они служат определенной… цели, — сказала адъюнктесса. — К сожалению, не настолько умело, как я надеялась.

— Персты обрели поддержку аристократии? — спросил Жемчуг, на лбу которого выступил пот.

— Вас это удивляет? — равнодушно пожала плечами Тавора.

Гамет почти видел, как бешено несутся мысли когтя. Жемчуг даже не пытался скрыть нарастающее удивление и… раздражение.

— Полагаю, говоря о перстах, вы имеете в виду кого-то конкретного? Назовите его имя, — прошептал он.

— Бодэн.

— Так его же ликвидировали в Квон-Тали…

— Отца, но не сына.

Жемчуг вдруг сорвался с места и заходил по комнате.

— Знать бы, насколько сыночек пошел в папашу. Бодэн-старший убивал когтей везде, где они только ему попадались. За ним охотились четыре ночи подряд.

— У меня есть все основания полагать, что Бодэн-младший оказался достойным сыном своего отца, — сказала Тавора.

— И даже превзошел его?

— Не знаю. Очевидно, его миссия провалилась: что-то пошло совсем не так, как он рассчитывал.

— Фелисин, — сорвалось с губ Гамета.

Он и сам удивился, что осмелился произнести это имя, но оно уже сотрясло воздух и исчезло, словно тяжелый корабельный якорь на дне.

Мимолетная гримаса перекосила лицо Таворы. Она отвернулась к шпалерам.

— Когда связь с ним оборвалась? — торопливо спросил Жемчуг. — И где?

— В ночь мятежа Дриджны, — по-прежнему стоя к ним спиной, ответила адъюнктесса. — Поселение называется Черепок. Но… еще за несколько недель до этого что-то произошло. Я не знаю, что именно.

Тавора указала на лежащий на столе свиток.

— Там указаны все подробности: имена, названия и прочие детали. Когда прочтете, пергамент сожгите, а пепел развейте над бухтой.

Она порывисто обернулась.

— Жемчуг… и вы, Лостара… Найдите Фелисин. Отыщите мою сестру.

Где-то совсем неподалеку вопила и улюлюкала толпа. Это время года в Унте обычно называли Порой Гниения. И сейчас весь этот сброд вдруг дружно возжелал избавиться от «гнили». Началось то, чего со страхом ждали на протяжении последних месяцев: так называемая Великая Чистка — планомерное уничтожение аристократов.

Гамет, отвечавший за охрану усадьбы Паранов, стоял у ворот вместе с тремя встревоженными стражниками. Все факелы, освещавшие двор, были заблаговременно погашены, равно как и все огни в доме. Окна закрывали плотные ставни. В особняке осталась лишь младшая дочь Паранов. Ее отец успел к этому времени умереть, а мать схватили и увели сегодня утром. Старший брат-офицер пропал без вести на далеком континенте, где, скорее всего, и погиб. Вторая же сестра… Ох, просто в голове не укладывается. Безумие вновь обуяло Малазанскую империю, налетев с неистовством тропической бури.

У Гамета в подчинении была всего дюжина стражников, причем троих он нанял в последние дни, когда на улицах вдруг стало подозрительно тихо и пусто. Этакое затишье перед бурей. Глашатаи на площадях и перекрестках не выкрикивали указы императрицы. Внешне никто не подстрекал простолюдинов, разжигая в них низменные побуждения. Только слухи, которые несколько месяцев подряд призраками носились по улицам и переулкам Унты. «Императрица недовольна»… «Высшее командование армии насквозь прогнило, а все потому, что там полно высокородных выскочек»… «Сынки из знатных семей покупают себе офицерские звания, а под их бездарным командованием на Генабакисе и в Семиградье гибнут наши сыновья и братья»…

Из Семиградья в Унту прибыл полк «красных клинков» — безжалостных, неподкупных, фанатично преданных Ласин. Было нетрудно догадаться, чем вызвано их появление.

Первая же волна арестов показала, насколько тщательно все было продумано и подготовлено. Отряды, двигавшиеся под покровом ночи, точно знали, куда идти и кого брать. Никаких стычек с домовой стражей, никаких предупреждений «по секрету», чтобы жертвы успели забаррикадироваться или вовремя скрыться. Да аристократы и не думали бежать. Слухи они всегда презирали и до последнего не верили, что императрица дерзнет пойти против них.

А она все-таки дерзнула. И Гамет догадывался, кто направляет руку Ласин. Тавора Паран, с недавнего времени — адъюнктесса императрицы. Уж кто-кто, а она хорошо знала представителей своего сословия.

Гамет тяжело вздохнул, а затем направился к воротам и отодвинул засов калитки.

— Уходите, пока еще можно уйти, — сказал он троим охранникам. — В бойнице, которая справа, лежит ваше жалованье.