Дойти до перевала

Так, нужна улица Млынска. Шлях шёл вдоль спускающегося с гор бурного потока, реки — не реки, но довольно полноводного ручья. На каких обычно мельницы и ставят…. Тут глаза Савушкина наткнулись на табличку на калитке капитального каменного дома в полтора этажа — Mlynská ulica. Отлично! Осталось лишь найти мельницу…

А вот и она, кажись… Капитан повернулся к старшине.

— Олег, как думаешь, вон та халабуда у реки — может быть мельницей?

Костенко, всмотревшись в здание, уверенно ответил:

— А як же ж! Вона и е!

— Тогда подруливай к дому и тормози.

Костенко остановил «блитц» у самой калитки, под пышными акациями. Савушкин выпрыгнул из кабины, и, обернувшись к кузову, вполголоса произнёс:

— Пока сидите, оружие наизготовку! — После чего подошёл к калитке и нажал на кнопку звонка.

Через пару минут на крыльце показался дородный мужчина в необъятной вязаной кофте, полосатых пижамных штанах и кожаных сандалетах на босу ногу.

– Čo potrebuješ?[47]

Савушкин, ничего не ответив, махнул ему рукой — дескать, подойди поближе, не кричать же… Дородный дядька спустился с крыльца и не спеша подошёл к калитке. Когда до хозяина дома осталось чуть больше метра — капитан произнёс вполголоса:

— Мы ищем дорогу на Мартин.

Вся важность с лица хозяина мельницы как ветром сдуло. Растерянно и запинаясь, от ответил:

— Тут такей нема, але есть цеста на Братиславу…. Вы з Руско?

— А вы Йожеф Пастуха, мельник?

— Ано… Да, это я. — Преодолев растерянность, хозяин мельницы спросил: — А сколко вас ест?

Савушкин усмехнулся. Экий любопытный дядька…

— Может быть, вы позволите войти?

— Ано, ано… Заходьте. Осправедльнуемся… прошу прощения, давно руско не слыхал… Да, проходите.

Зайдя во двор, Савушкин, отрицательно мотнув головой на приглашающий в дом жест мельника, спросил:

— В городе есть хирург? Доктор?

Пастуха пожал плечами.

— Ано. Через два дома живе. Доктор Михальчик. Хирург и… как буде в руско? Радиолог? Рентген?

Савушкин кивнул.

— Я понял. Можно его позвать? Срочно. С инструментом и лекарствами. У нас в машине раненый. Пулевое ранение в живот. — Савушкин старался говорить медленно, но видно было, как мучительно трудно понимал его речь мельник. Тем не менее, кивнув — дескать, понял — он ответил:

— Моментальне… Сейчас. — повернувшись к входной двери, крикнул: — Моника!

Из дверей выпорхнула девушка в белом переднике, по виду — прислуга. Пастуха хозяйским тоном ей приказал:

— Monica, beh na pana Michalchika. Pozvite ho k nám. S nástrojmi a liekmi.[48]

— Dobre, pán Jozsef! — С этими словами горничная — или кем она там числилась в доме у мельника? — упорхнула на улицу.

Мельник, оглядевшись вокруг, промолвил:

— Несить ваш раненый в дом. Сейчас придет пан Ладислав, будет глядеть…

Савушкин молча кивнул, вернулся к машине и скомандовал:

— Хлопцы, лейтенанта в хату!

Пока разведчики осторожно переносили лейтенанта в дом и устраивали его на хозяйском диване, при деятельном участии самого хозяина — в дверях появился доктор, пожилой, под шестьдесят, сухопарый невысокий дядька со щегольской испанской бородкой, в бежевом сюртуке и с внушительным саквояжем в руках. Савушкин про себя усмехнулся, вспомнив пана Арциховского с Жолибожа — один в один! За доктором почтительно следовала давешняя Моника — видно было, что девушке страшно любопытно и жутко хочется присутствовать при дальнейшем развитии событий. Но мельник хозяйским жестом приказал ей покинуть дом — что барышня и исполнила, успев, правда, раз пять напоследок оглянутся.

Доктор, молча кивнув хозяину и настороженно обведя взглядом прочую публику — увидев раненого, решительно направился к нему. Некрасов быстро подставил пану Михальчику стул — тот лишь едва заметно кивнул, и, указав на перевязанный живот лейтенант, сухо бросил:

— Toto musí byť odstránené.[49]

Савушкин приказал снайперу:

— Витя, сними повязку!

Некрасов живо размотал бинт, постаравшись как можно более деликатно отодрать присохший к ране кровавый ком ваты. Лейтенант застонал — доктор тут же наклонился к ране.

Несколько минут, пока пан Михальчик молча изучал ситуацию — в доме висела тишина. Наконец, доктор поднял голову и, тяжело вздохнув, произнёс:

— Guľka musí byť okamžite odstránená.[50]

Савушкин, обращаясь к хозяину дома, спросил:

— Пан Пастуха, он может это сделать прямо тут? — Мельник перевёл вопрос доктору. Тот, покачав головой, ответил:

— Nežiaduce. Nemáme však čas. Potrebujeme čisté uteráky, horúcu vodu, svetlo.[51]

Неожиданно Савушкин понял, что понимает доктора без переводчика. И приказал своим:

— Хлопцы, живо мостырим операционную, тащим горячую воду, полотенца. Пан Пастуха, — обратился он к хозяину, — Выдайте ребятам всё, что велит доктор, и включите свет.

Через несколько минут импровизированная операционная была готова, Костенко вызвался быть ассистентом доктора, мотивируя это тем, что в мае прошлого года зашивал живот командиру вообще без всяких докторов — Савушкин с этим согласился.

Хирург, набрав в шприц жидкость из трех ампул — объяснил Савушкину, интуитивно поняв, что он тут главный: