Дойти до перевала

Через пять минут «додж» разведчиков, взревев мощным мотором, вырулил на дорогу, ведущую к Зволену, и бодро помчал на север. Савушкин сел на кресло рядом с Костенко, которому пришлось взять на себя обязанности водителя, лейтенанту же велено было находится как можно ближе к венгерским гостям — мало ли, что они меж собой будут обсуждать, им ведь неведомо, что Котёночкин в совершенстве знает венгерский….

Но далеко уехать им не удалось. В очередной раз поднявшись на горку, Савушкин на мгновение оторопел — внизу, по шоссе, идущему вдоль одного из притоков Грона, на восток, в сторону Сенограда, шла колонна немецких грузовиков. В том, что машины принадлежали вермахту, не было никаких сомнений — в голове колонны лязгало гусеницами несколько «четверок», а на моторном отсеке головного танка был расстелен флаг со свастикой — в обереженье непоправимой ошибки со стороны своей авиации.

— Олег, тормози!

— Вже! Теж бачу!

Савушкин, оглянувшись назад, произнёс:

— Впереди немцы, мы разворачиваемся! Володя, дай карту! — про себя подумав, что дорог тут не особо много, в горах шибко не поманеврируешь…

К счастью, дорога нашлась. Правда, для того, чтобы на неё вырулить, «доджу» пришлось сделать крюк в пять километров — но это было не принципиально. Венгры должны быть доставлены на аэродром в Брезно к утру — а как это сделать, было совсем не важно….

Котёночкин, пересев поближе к Савушкину, вполголоса произнёс:

— Волнуются венгры… Куда мы сейчас?

— На Стару Гуту. Там повернем на север, на Вигляш, а там на Банскую.

— А немцы?

— А немцы, как я думаю, идут на Лесковец, чтобы ударить на Зволен с юго-востока. Как раз там, где у словаков ни войск, ни оборудованных позиций. Немцев где-то батальон, может, чуть больше — но зато есть дюжина танков и батарея стопяток. Они этими силами перережут железную дорогу от Зволена на Лученец, чем отсекут повстанцев в долине Грона от словацких частей в предгорьях Муранской Планины. Немцы мастера рассекать вражеский фронт, по себе знаю…

— Батальоном?

— Батальоном. У страха, Володя, глаза велики, словаки тут же сделают из этого батальона дивизию… Ты не забывай, у повстанцев нет обстрелянных войск, единственная часть, понюхавшая пороху — десантная бригада. А ею всех дырок не заткнешь, там всего полторы тысячи штыков… Остальная масса войск — это или партизаны, или наскоро мобилизованные крестьяне из горных деревень… У них нет шансов против немцев.

Как будто в подтверждение слов капитана, на северо-западе внезапно началась артиллерийская канонада — судя по правильным интервалам между залпами, стреляла та самая гаубичная батарея, которую Савушкин увидел на подъезде к Сенограду.

— Слышишь? — Кивнул Савушкин в сторону звуков выстрелов.

— Слышу.

— Они сейчас разрушат железнодорожное полотно, станцию Бучина и мост через Слатину. И всё, на восток из Зволена не выйти…

Тут к Савушкину обратился Костенко.

— Товарищ капитан, вжэ тэмно. Фары включать?

— Нет. Привыкай ехать в темноте. Только скорость сбавь. Нам спешить некуда, до Банской отсюда — километров тридцать, уж как-нибудь за пару часов доберемся… Витя, давай-ка меняться, — обратился он к Некрасову. — Ты у нас хлопец зрячий, и нюх — как у гончей, а я вже старый…

Некрасов молча кивнул и, прихватив свой карабин, перебрался на переднее пассажирское кресло.