Дойти до перевала

— Огонь! — скомандовал Савушкин и, вскинув свой «парабеллум», стал стрелять по оставшимся стоять немцам. Справа и слева от него загрохотал ружейно-пулемётный огонь — разведчики не экономили на патронах.

Когда на мосту вокруг полыхающего «хорьха» не осталось никого, кто бы подавал признаки жизни — Савушкин скомандовал:

— К машине!

Разведчики ринулись к «блитцу». Подбежав первым к месту побоища, Савушкин, во-первых, пересчитал тела жандармов — их оказалось восемь, включая разорванного на части офицера — во-вторых, с прискорбием осознал, что использовать форму убиенных фельджандармов не получится — их кителя и куртки чернели на глазах, быстро пропитывались кровью, хлещущей из многочисленных ран.

— Некрасов, Котёночкин — проверить немцев! Костенко, Строганов — тащите наше барахло в «блитц»! — Сам же капитан направился к кабине грузовика — осмотреться и выяснить, годен ли «опель» к дальнейшей эксплуатации.

Кабина грузовика не пострадала, мотор продолжал пыхтеть на холостых. Зер гут! Савушкин вскочил на подножку и глянул в кузов. Отлично! С паршивой овцы хоть шерсти клок! И¸ обернувшись к лейтенанту, скомандовал:

— Котёночкин, Некрасов — соберите ошейники, оружие и амуницию, кепи и пилотки! — В кузове «блитца» грудой лежали пятнистые плащ-палатки павших в бою фельджандармов. Форма — не форма, а спрятать под этими палатками чехословацкие мундиры разведчиков было можно. Наверх выпустить горжеты, плюс кепи и пилотки — чем не фельджандармы? Реальной проверки им, конечно, не выдержать, но на первый взгляд за группу жандармов, следующих к месту назначения, они сойти вполне в состоянии. А этого сейчас более чем достаточно!

Лейтенант со снайпером подтащили к грузовику ворох снятого с немцев барахла — винтовок, портупей с кобурами, полевых сумок, жандармских горжетов, головных уборов, каких-то кусков рукавов — и Котёночкин виновато доложил:

— Товарищ капитан, там двое… Живы.

Твою ж мать! Савушкин про себя выругался. Чёртов гуманист! Вслух же спросил:

— Что ты предлагаешь?

— Перевязать и оставить. Раны не смертельные. Их свои скоро подберут…

Савушкин чуть было не вспылил — но в последний миг остановил поток готовых вырваться изо рта матюгов. И, вздохнув, ответил:

— Добро. У тебя с Витей пять минут. — Погрузка имущества где-то столько времени и займёт, время проявить милосердие есть — так почему бы его не проявить? Савушкин вздохнул и махнул рукой.

Резкий, как удар кнута, пистолетный выстрел грянул, когда капитан со старшиной и радистом заканчивали грузить в кузов «блитца» своё имущество. Все трое мгновенно рухнули на землю, выхватив пистолеты — но других выстрелов не последовало. Лишь оседал на полотно шоссе лейтенант, схватившись за живот…

Чёрт! Савушкин вскочил и бросился к своему заместителю. Того уже подхватил Некрасов, и, бережно придерживая, лихорадочно расстёгивал китель.

— Некрасов, что?

— Лейтенант вон того ефрейтора перевязывал… А тот пистолет под курткой прятал… Я у него этот «вальтер» из рук выбил, да уже поздно… — и снайпер виновато кивнул на расплывающееся по кителю Котёночкина багровое пятно.

— Лейтенанта в кузов! Живо! — На перевязку не было времени, мост уже горел, ещё две-три минуты — и проехать по нему будет нельзя. Подбежавшие старшина и радист подхватили Котёночкина и втроём живо поволокли его к «блитцу».

— Костенко, за руль! Накинь плащ-палатку и одень пилотку с ошейником! — скомандовал капитан, и, глянув, как уложили лейтенанта — тоже выдернул из груды барахла пятнистую плащ-палатку и кепи.

Наскоро нацепив личины фельджандармов, Савушкин со старшиной вскочили в кабину — и тут же «блитц», мощно газанув и выпустив густой сизый клуб солярового дыма, рванул на мост, уже наполовину охваченный яростно гудящим пламенем, пожирающим останки «хорьха» и деревянные конструкции моста. Понятное дело, лето, жара, плюс сто литров бензина… «Опель» проскочил мост — хотя пламя и успело лизнуть его борт и задние скаты, к счастью, без особого ущерба.

— Товарищ капитан, куда? — спросил Костенко, не отвлекаясь от дороги.

— Пока прямо, сейчас гляну карту. Найду это чёртово Нитранское Правно….

Помолчав минуту, Костенко осторожно поинтересовался:

— С лейтенантом… что?

Капитан тяжело вздохнул.

— Будем его спасать, пока это возможно. До упора. Ну а если не получится…. Ты сам всё понимаешь. Да и он тоже…

Старшина, как можно деликатнее, произнёс:

— В живот ранение…

— Видел. Это значит, что у нас есть максимум шесть часов. — помолчав, Савушкин бросил: — Всё, не отвлекай меня. — И, развернув карту, принялся тщательно её изучать. Поиски были недолги и, судя по удовлетворенному выдоху капитана — с положительным результатом.

— Нашли, товарищ капитан? — поинтересовался Костенко.

— Нашел. Недалеко тут. Сейчас свернем налево, выедем в Раецкую долину, доедем до отрогов Малой Фатры, перевалим хребет — и мы в Нитранском Правно. По карте где-то сто двадцать километров. Часа за три управимся.

— Это если нас не остановят… — вполголоса произнёс старшина. И добавил: — Бензин вроде е, указатель показывает на три четверти бака.

Капитан кивнул.