Дочь полка 2

Все солдаты окружили свежевырытую могилу. На их лицах было единое выражение скорби по погибшим в бою товарищам. После их сегодняшнего сражения с немцами пришли живыми все. Бойцы радовались тому, что весь батальон остался цел, но судьба приготовила беду с другой стороны. У многих на глазах наворачивались слёзы. В яме заботливо были положены их ушедшие из жизни товарищи: Хлещёв, Воротов, Павленко, Матеренко и Воробьенко. Матвей так и не дождался помощи. Умер от потери крови. Летаев долго держался, глотая слёзы. Но дальше его не хватило. Егор всхлипнул, опустив голову вниз и закрыл лицо ладонью. Рядом стоящий Макаренко положил руку другу на плечо. Несмотря на своё ребячество, Фёдору было очень тяжело сдерживать себя в такие моменты. Прямо как Кате. Надо думать, он сам был, по сути, ещё мальчишка. Боец был всего лишь на семь лет старше девочки. Сама Катя стояла возле Сорокина, который в данный момент заканчивал прощальную речь по погибшим товарищам вместо командира:

— Отдыхайте, братцы, — с горечью произнёс он. — А мы ещё повоюем.

Бойцы немного помолчали, опустив головы. Затем Иван взял горсть свежей земли и кинул в могилу. За ним землю стали бросать все остальные.

После похорон Сорокин и Катя остались ждать возле медпункта. Остальные разбрелись по лагерю. Но никто не спал, несмотря на усталость. Все ждали новостей. Катя очень сильно переживала за товарища командира и мысленно обращалась к Всевышнему, чтобы он не забирал Александра тоже. Чтобы не будить раненых, приходилось торчать на улице. Девочка сидела на траве, подперев голову руками. Она тревожно смотрела вдаль. «Он не умрёт! Мария Фёдоровна не допустит!» — успокаивала себя она. О чём там размышлял Сорокин — было неизвестно. Он ходил из стороны в сторону, время от времени трогая пальцами свои жёсткие усы. За всё это время Иван не выкурил ни одной сигареты. Что было у него показателем сильнейшего волнения. Тут в медпункте послышался шорох. Катя и Сорокин резко обернулись на вход. Но нет, никого не было.

— Да что там так долго можно делать?! — прошептал Иван и снова продолжил свои метания.

Катя взглянула на медпункт и прижала руку к сердцу, прям, как её покойная мать когда-то. И правда, что там так долго возятся? Почему никто не выходит? Их переживания прервала Мария Фёдоровна. Уставшая женщина вышла из медпункта навстречу Сорокину.

— Ну что? — спросил он у неё.

Катя встала с земли и тоже подбежала ближе, чтобы не пропустить мимо ушей ни малейшего слова. Поспешно подтянулось и несколько солдат.

— Много крови потерял, но жить будет, — объяснила Мария. — Повезло ему. Очень повезло. Пока не очнулся, отдыхает.

Девочка почувствовала, как легко стало дышать. Будто, камень с плеч свалился. Но только один. Второй остался и напоминал о потере товарищей.

— Что делать будем? — спросил Сорокин. — В госпиталь с бойцами поедет или здесь останется?

— Это уже завтра решим, — пожала плечом женщина. — Как очнётся.

* * *

Александр пришёл в себя на следующий день. И с самого утра его уже достали. Достали не с рабочими вопросами, а спорами оставить его здесь или отправлять лечиться в другое место. К счастью, врачи сошлись на том, что он может вполне оклематься и здесь. Получил бы он ранение в бок чуть в сторону — пришлось бы везти. Хотя, скорее всего, его бы здесь и не было. Ранение в плечо тоже оказалось «удачным». Если можно так сказать. А сильная слабость была от большой кровопотери. Настроение отсутствовало. Резанцева мучила совесть за убитых бойцов. Что же он за командир такой? Возможно, был и другой выход из этой ситуации. Нужно было просто немного подумать. Хотя, конечно, времени там на это совсем не было. Первым к нему зашёл Сорокин. Александру было сказано, что он очень «везучий». Также Иван напомнил другу все прелести этой жизни, разумеется, в своём репертуаре:

— Только попробуй мне умереть! Слышишь? Тебя дома Танька ждёт. Что я ей скажу? — не успокаивался Сорокин.

— Но я же не умер, — возразил Александр. — Что ты так завёлся?

— Ты очень вчера старался.

— Видимо, недостаточно старался, — хмуро ответил Резанцев то ли своим мыслям, то ли другу.

— Саня, ты чего? — не понял тот.

— Ребят похоронили? — тихо спросил командир.

— Да, — кивнул Иван, — теперь они отдохнут.

Резанцев с тоской перевёл взгляд вверх. Перед глазами промелькнули страшные события вчерашнего дня.

— Слушай, — переменил тему Сорокин, видя подавленное состояние друга. — Ты же сейчас курить не будешь?

— На что это ты намекаешь? — нахмурил брови Резанцев.

— Ни на что не намекаю. Я прямо говорю.

— Иван Михайлович, вы наглеете, — перешёл на официальный тон Александр.

— Вовсе нет, — возразил тот. — Не забывай, что мне работать сейчас придётся в два раза больше. А табак у меня закончился.

— Ты с этой стороны решил зайти, — криво усмехнулся тот. — Умно. Ладно, он мне всё — равно пока не понадобится.

Тут из-за ширмы показалась Катя.

— О, Катюх, заходи! — поприветствовал её Сорокин.