Дочь полка

– Суки, – со злостью произнёс Антон и направился навстречу Фокину и Летаеву, чтобы помочь загрузить Колотыева в машину. – Погодите, ребятки! Так дела не делаются! Нет, не на эту полку! Не сюда, говорю!

Командир взглянул ещё раз на Катю, которая только мешала погрузке раненых. Возможно, ей хотелось помочь, но в данный момент она усугубляла ситуацию.

– Кать! – позвал её Резанцев. – Кать, пойди сюда!

Ребёнок обернулся и подбежал к Александру:

– Вы меня звали?

– Постой здесь, – подвинул её в сторону за плечи он, – не путайся под ногами.

– Но я тоже хочу попрощаться! – возразила та.

– Я понимаю, – спокойно произнёс командир, – сейчас всех погрузят и попрощаешься вместе с остальными.

– Ядрёна мать… – подошёл ссади Сорокин и сложил руки бутербродом на затылке. – ГАЗ – 55?

– Да, – подтвердил Александр.

– Ну и как тебе машинка, Кать? – подмигнул Иван ребёнку.

Девочка вжала голову в плечи и улыбнулась:

– Большая.

– Это ещё не большая, – усмехнулся Резанцев, – бывают ещё больше.

– Я впервые такую вижу, – сказала та и грустно посмотрела на уезжающих товарищей.

– Не вздыхай! – потрепал её по голове командир. – Их в госпитале быстро на ноги поставят! Возможно, даже увидитесь.

К машине потихоньку стали подтягиваться остальные солдаты, они бурно желали раненым скорейшего выздоровления и удачи:

– Вы нам пишите! – крикнул Васазде.

– И вы нам тоже! – не поднимаясь, ответил Рожков Тимур. Как оказалось, у него сломана лопатка.

– А главное поправляйтесь и возвращайтесь в строй, – пожелал Александр.

– Будет сделано, товарищ командир! – поднял вверх кулак Петров. – Этот приказ мы с радостью исполним!

– Нам пора ехать, – посмотрел на старые наручные часы Кузнецов, – а то не успеем.

– Ну всё, пока, братцы, – заключил Резанцев и после этого двери машины закрылись.

Водители расселись по местам и завели технику. ГАЗ – 55 взревел, а затем тихо поехал по неровной дороге. Бойцы ещё долго смотрели ей вслед, пока она не исчезла в зарослях. Все постепенно стали расходиться и возвращаться к работе. Медсёстры вздохнули с облегчением: забот у них значительно убавилось. Теперь можно и отдохнуть немного. Мария Фёдоровна, даже стала мягче, но на попытку бойцов уговорить её разрешить им покурить, она коротко ответила отрицанием. Александр стоял в стороне вместе с Сорокиным:

– Теперь главное, чтобы доехали благополучно, – сказал командир.

– Ага, – достал из кармана пачку папирос Иван и вытащил одну. – Тебе дать закурить?

– Да, давай, – взял табак тот, покрутил его в пальцах и усмехнулся. – Папиросы… Богато живём.

– Мне тоже самокрутки меньше нравятся, – согласился Сорокин и неожиданно повернул беседу в другое русло. – Как там Танька? Не писала?

– Писала, – выпустил пар Резанцев, – на работе сутками пропадает. Устаёт очень, – он стряхнул пепел и посмотрел под ноги. – А как у тебя с домашними?

– Также, – сухо сказал тот. – Тоска меня берёт, Сань по ним. Как сейчас я хочу сейчас Машку с Андрюшкой обнять. Больше года уже прошло. Они, наверное, так выросли.

– Надо бороться за то, чтобы они и дальше росли. Чтобы эти нелюди до них не добрались! А насчёт тоски… Тут она каждого заела. Здесь ничего не поделаешь.

Глава 11

Неожиданная встреча в лесу

И снова идёт бой, и снова слышны взрывы и череда выстрелов вдали. Катя уже ничему не удивлялась и не пугалась. Она стала привыкать к такому образу жизни. Но до сих пор присутствовал страх за жизни бойцов, было также больно терпеть потери, как и после первой битвы. К этому невозможно было привыкнуть. Катя пробиралась по лесу вместе с Егором Фокиным, которому вчера подстрелили руку. Боец совсем не мог управлять раненной конечностью и был не в настроении. Он время от времени вздыхал, прислушиваясь в отдалённый шум битвы и что-то бубнил себе под нос. Им дали задачу: собрать хвороста для буржуек, а то топливо уже кончалось, а погода только портилась. Егор держал в здоровой левой руке топор и следовал за ребёнком. Он очень хотел в бой, но командир посчитал, что солдат сейчас больше пригодится в лагере, чем на поле боя. Да и Катя сейчас было совсем не весело. В такое время она всегда ходила, погрузившись в свои мысли. Девочка подбежала к засохшему сломанному дереву и обернулась на солдата:

– Тут много веток можно взять для хвороста, – она поставила ногу на ствол.

– Вижу, – Фокин воткнул топор в дерево и выпрямился, держась за правую руку.

– Сильно болит? – спросила та, заметив то, как Егор прикусил губу и прищурил глаза при этом движении.

– Нет, – отрезал солдат, – сейчас быстро всё порубим и пойдём дальше.

«И почему мужчины всегда скрывают свою боль?» – подумала Катя, вспомнив своего отца, который однажды сломал руку. Молчал, как матёрый партизан, хотя по его лицу было видно, что ему плохо. Больше лезть к Фокину она не стала и продолжила работу.