Дочь полка

– Ты за меня не волнуйся, Жень. Сам свою балалайку-то уложил?

«Василенко умеет играть на балалайке?» – не поняла Летаева Катя. – «Но он же играл только на гитаре». Девочка обратила внимание на Марию Фёдоровну, которая стояла неподалёку и курила самокрутку. Врач выходила дымить в свободное время очень часто. Катя спрашивала Мамонтову по поводу этого, но та говорила лишь то, что, работая военным врачом, трудно сохранить себе здравый рассудок. Больше информации и не требовалось, чтобы понять какой стресс ежедневно испытывают женщины на фронте, вытаскивая из тел пули под крики раненных, по локоть измазываясь в крови, зашивая раны, обрабатывая места, где оторвало конечности, ползая под пулями, таская за собой бойца, который выше и тяжелее тебя в два раза. Катя перевела взор на Лунатика, который о чём-то беседовал с Фокиным возле собранных припасов. А ведь Лунатик тогда, сам того не зная, подсказал Александру то, кто был предателем на самом деле. Командир потом припомнил, что боец, когда ходил во сне, произнёс одну интересную фразу: «Колян, ты куда?» Так, что ночные гулянки Липтенко давали пользу, жаль, правда, что тогда на его слова никто внимания не обратил. Но это уже не имело никакого значения, хорошо то, что всё уже закончилось и можно дальше продолжать жить, зная то, что тебе не воткнут свои же нож в спину. Катя стояла и наблюдала за текущей жизнью в лагере и понимала, что этого всего у неё скоро не будет. Тут, она почувствовала сзади себя чьё-то присутствие. Она резко обернулась и увидела Резанцева:

– Товарищ командир? – удивилась девочка. – Вы не должны, разве, готовиться вместе с остальными?

– Перед тем, как отправиться в путь, мне нужно уладить все дела, – встал рядом с ней Александр.

– Разве они уже не улажены? – посмотрела на него снизу верх та.

– Одно осталось, – повернулся к ребёнку Резанцев. – Я буду краток. Как ты, наверное, уже догадалась, мы скоро будем перемещаться в другое место и нужно решить, что с тобой делать.

Катя почувствовала, как сжалось её сердце. «Куда же меня денут?» – пронеслась мысль у неё в голове. – «Может запихнут в какое-нибудь село или отправят в тыл? Скорее всего, буду работать в тылу». Девочка вздохнула, так ей не хотелось отсюда уходить. Глаза, как назло стали слезиться в такой неподходящий момент. «Успокойся!» – приказала сама себе она и вытерла глаза рукавом. – «Тут решается твоя судьба, а ты хочешь заныть, как ребёнок!» Девочка и в самом деле была ребёнком, но она старалась из последних сил вести себя, как настоящий взрослый, несмотря на то, что это не всегда получалось.

– Я даже ничего сказать не успел, – растерялся командир. – Чего ты? – поняв, что тянуть точно ему нельзя, он сказал. – Я хочу тебе дать выбор.

– Выбор? – убрала руки от глаз та и с надеждой посмотрела на Александра. – Какой выбор?

– Отправиться в тыл, либо, – он сделал паузу и ещё раз подумал над своим решением, которое командир принимал далеко не один день, – либо ты остаёшься здесь и становишься дочерью полка. То заявление, которое я отправил по поводу тебя, было перехвачено и не дошло из-за всей этой ситуации. Так что у тебя есть шанс остаться.

Глаза девочки сделались ещё шире. Резанцев терпеливо ждал её решения. Он, изначально, очень не хотел её здесь оставлять и искал подходящее место для ребёнка. Но, смотря на то, как Катя подружилась с бойцами, как ожила здесь после потери семьи, он стал сомневаться в своей позиции. К тому же он, как и все солдаты, тоже привязался к ней и ему не хотелось делать девочке больно, отнимая заново приют.

– Ты уже человек достаточно взрослый, – говорил он, – поэтому я тебе даю право, выбрать свою судьбу самой. Только я тебя предупреждаю, жизнь тут очень тяжёлая и опасная. Тебе придётся через многое пройти.

Катя молчала.

– Я дам тебе время подумать, – сказал Резанцев и направился к остальным, пряча руки в карманы.

– А кому легко? – послышалось сзади.

Александр замер и обернулся на девочку:

– Что ты сказала?

– А кому сейчас легко, товарищ командир? – повторила громче та. – Тут жизнь тяжёлая, а у кого она сейчас лёгкая? Война, она везде война, что на фронте, что в тылу. Я хочу остаться здесь. Это моё решение.

Резанцев не ожидал услышать такие слова от одиннадцатилетней девочки. Он немного постоял, а затем усмехнулся:

– Вот это настрой настоящего бойца, – он подошёл к ней и вынул из кармана, заранее подготовленную пилотку. – Я знал, что ты решишь остаться, – с этими словами он надел головной убор ей на голову и сказал. – Тогда, пойдём собираться. Времени у нас мало.

Катя сняла с себя пилотку и провела большим пальцем по железной красной звезде, которая была на ней. Девочка надела подарок и понеслась за командиром, который уже успел отойти.

Впрочем, что нам думать, братцы.

Надо немца бить спешить.

Вот и всё, что Тёркин вкратце

Вам имеет доложить.